"Юрий Нагибин. Афанасьич (Приключения-90) " - читать интересную книгу автора

Так или иначе, едва Дэзи пропала, может, украли, а может, помирать ушла,
старые породистые собаки не хотят кончаться на глазах любимых хозяев, жалея
их, и находят себе укромное место, - артистка сразу подала бумаги в ОВИР. Ее
не удерживали.
Она уже взяла билет, когда Афанасьич зашел к ней узнать, все ли в
порядке. Она была удивлена таким вниманием, но Афанасьич объяснил ей, что
ничего странного тут нет: она человек знаменитый, и о ней проявляют заботу.
Надо, чтобы она благополучно уехала. В наше время все возможно: любые
провокации, врагам хочется еще больше накалить мировую ситуацию. Похоже, она
ничего толком не поняла, но испугалась - все же человек битый. Но старалась
вида не показать, смеялась, таращила свои жемчужные глаза и приговаривала:
"Кому нужна старая баба?" - "Какие же вы старые?" - сохлым от волнения
голосом возражал Афанасьич. Он чувствовал: она знает, что нравится ему. Если
б она знала, чем на самом деле является для него!.. Она брала его за руку,
говорила, что с таким защитником ничего не боится. Он просил ее быть
осторожнее, держать дверь на цепочке и не открывать незнакомым людям. Уходя,
проверять замки, а еще лучше не оставлять квартиру пустой. Она продолжала
смеяться, и, похоже, ей была приятна его забота. Она предложила выпить по
рюмке коньяка за знакомство. "Я на работе", - напомнил Афанасьич.
Он ушел со смятенным сердцем. Ему уже не хотелось вспоминать, какой она
была в молодости, она была прекрасна в своем нынешнем образе, другого ему не
нужно.
Удивительно пригожая стояла осень. Ноябрь - самый дождливый и
неприютный месяц в Москве. Особенно в последние годы. Уже в первой декаде
начинает сыпаться снег, когда крупяно-мелкий, он сразу истаивает, едва
коснувшись земли, когда большими медленными хлопьями, плавно опускающимися
на асфальт, крыши, деревья, пешеходов. Но и это белое убранство
недолговечно, быстро исходит в слякоть. А сейчас город был сух и опрятен,
слабый теплый ветер порой шуршал по асфальту черным сухим листом, деревья
все еще не отряхнулись. Хорошо было идти притихшим вечерним городом.
Афанасьич впервые обратил внимание, как пустынна Москва даже в погожий
субботний вечер. Начало десятого, а город словно вымер, редко-редко мелькнет
торопливая фигура прохожего, гуляющих и вовсе не видать. А с другой стороны,
чего по улицам слоняться - не весна, не лето. Люди сидят дома, в тепле,
смотрят телевизор, а молодые в кино, в дискотеках, и театры и рестораны
заполнены - нормальная городская жизнь. И все-таки странной печалью тянуло
от пустынных молчащих улиц, которым не прибавляли жизни автомобили и
троллейбусы. И тревожно горели неоновые ядовито-зеленые и кроваво-красные
письмена, наделяя ночь косноязычной загадочностью: "апека", "парикхерая",
"астроном", "улочна", "ыры", "ясо", "светское шпанское". Афанасьич начал
играть, что его занесло на далекую планету, где азбука та же, что у нас,
даже слова похожие, но все же другие, и неизвестно, что они значат. Жаль,
что все закрыто и не узнать, что такое в этом мире "ыры", "ясо" и "улочна".
Тут инопланетянин, который при всех отвлечениях внешней жизни всегда был
начеку, заметил, что опаздывает, и вскочил в автобус.
- Кто там? - послышался за дверью милый голос.
Афанасьич вобрал в себя его звучание, просмаковал интонацию, в которой
было недоумение, капелька тревоги, но куда больше ожидающего любопытства.
Как это похоже на нее, от каждого жизненного явления ждать какой-то
нечаянной радости. Вот кто-то постучал в дверь - звонок не работал, - и она,