"Яков Наумов, Андрей Яковлев. Схватка с Оборотнем" - читать интересную книгу автора

Ткачука всегда было ощущение, что Соколов видит его насквозь. И он смотрел
на Соколова почти с суеверным чувством ужаса. Это не человек, а дьявол! Он
все может.
Хорошо помнил Ткачук и последнюю встречу с Соколовым. Летом, когда
большевики взломали фронт и двинулись ко Львову, руководство ОУН приказало
своим людям уйти в лес. С точки зрения немецкого командования, это было
дезертирством. Поэтому Ткачук, направляясь на одну из конспиративных квартир
на окраине Львова, старался не выходить на центральные улицы, забитые
машинами отступающих частей вермахта. Он шел в мешковатом крестьянском
пиджаке, в холщовых штанах, вправленных в грязные сапоги, у него на голове
сидел украинский капелюх, и он казался самому себе неузнаваемым. При
повороте в узкий переулок стоял серый "оппель" и неподалеку от него офицер в
русской гимнастерке с надписью "РОА" на рукаве.
"Иди-ка сюда, Ткачук", - сказал ему Соколов.
И, ужаснувшись, он покорно побрел на оклик.
"Уходишь?" - спросил Соколов.
"Приказ був", - пробормотал Ткачук.
"Приказ"! - усмехнулся Соколов. - Так ты, значит, вот кому служил...
Своим кретинам из ОУН... - Минуту он молчал, разглядывая Ткачука зелеными
холодными глазами. - А, черт с тобой! Иди хоть к самому сатане. Великая
Германия скоро ляжет сплошным навозом, и туда ей дорога. Но ты помни: то,
что знаю я о тебе, никто не знает. И учти: сколько бы вы там ни копошились в
своих лесах, красные вас все равно истребят. У них в этом деле большой опыт.
Да и силенок вам не хватит. Война кончится, и скоро. После нее, если
останешься жив и устроишься где-нибудь, согласен работать на меня?"
Ткачук изумленно таращился на этого человека, столь спокойно
предсказывавшего судьбу войны.
"Языка лишился? - резко спросил Соколов. - Я тебя еще раз спрашиваю:
согласен работать на меня после войны?"
"Так вы же москаль", - пробормотал Ткачук. Он совершенно не знал, что
отвечать.
"Дубина! - Соколов презрительно оглядел его с ног до головы. - Кто бы
ты ни был: англосакс или папуас... если ты знаешь, что большевики - твои
враги, ты должен работать против них. Ясно?"
"Ясно", - пробормотал Ткачук. Теперь он думал только об одном: скорее
уйти от этого человека, а там... там видно будет.
"Вот что я тебе приказываю, - сказал Соколов; он сунул руку в карман и
вынул какие-то бумаги. - Когда сбежишь от своих и окажешься у красных,
предъяви эти документы".
Ткачук растерянно листал документы. Это был паспорт сорокового года на
фамилию Харченко, выданный обывателю одного из сел на Полтавщине, и еще
несколько справок.
"К чему це?" - спросил он.
"К тому, - сказал Соколов, - что на Полтавщине уже давно оставлены
документы, что этот Харченко был в партизанах и потому неблагонадежен в
отношении немецких властей. Таким образом, если наведут справки, ты их
человек до мозга костей. А справок в селе они не наведут. Село уничтожено.
Одни трубы. Так что с этими документами, да в таком виде, как сейчас, ты
можешь ждать красных хоть на лежанке. Легенду, как оказался на Львовщине,
сам придумаешь. Мало ли мы партизанских отрядов уничтожили, мало ли народу