"Евгений Наумов. Черная радуга" - читать интересную книгу автора

Ладно, сначала допинг.
Сорвал тугую пластмассовую пробку, налил полный стакан вина. От него
ломило зубы - уже захолодело, значит, принесли его сюда два-три часа назад.
Лена?
Но откуда она могла знать? Она ведь осталась на дизель-электроходе...
тьфу, на улице Мира.
Как бы то ни было, идет темная игра. И эта женщина - джинсы, туфли, все
подогнано по нему, и она будто ждала его. "Носите..." Интересно, а если бы
он попросил пальто?
Надо уходить. Ударом ладони он снова впечатал пробку в горлышко,
защелкнул замок и, привычно подхватив портфель, быстро пошел из парка.
Не озираясь, пересек улицу, инстинктивно свернул направо и остановился,
потрясенный.
Перед ним высился Дальневосточный университет.
Значит, он не на Украине, а во Владивостоке, во Владике, как называют
его все моряки!
Не рассуждая, он свернул налево и пошел вдоль пологого парапета вниз.
Навстречу ему кто-то поднимался. По конфигурации, расслабленной походке и
склоненной набок голове он уже знал, кто это. В ушах зазвенело.
Удрав с "дизель-электрохода", он собирался поехать или в крайнем случае
пойти к знакомому художнику, который всегда радушно принимал его. В тесной
мансарде, почти сплошь заставленной картинами, эстампами, обломками гипсовых
фигур и прочей дребеденью, он жил, уйдя от жены и всего мира, сам варил себе
на электроплитке какую-то бурду и самозабвенно творил, веря в свою звезду.
Когда пил, когда не пил, но выпить у него всегда имелось.
И, бывая у него, Матвей часто вспоминал своего Владивостокского друга,
тоже художника. Впрочем, все художники чем-то неуловимо похожи.
Теперь этот друг брел ему навстречу.
Через несколько шагов он уже различил черты склоненного к правому плечу
лица, характерной особенностью которого был свернутый набок нос. Неизвестно,
то ли разбили ему нос в пьяной драке, то ли с таким он родился, - Матвей не
расспрашивал, не принято это среди культурных людей.
Как-то в одном городе он познакомился со студенткой художественного
училища с экзотическим именем Искра. Искра Ким. На самом деле это была не
искра, а целый пожар. Она все делала самозабвенно: училась, любила,
ненавидела. В ее миндальных глазах горела такая любовь и ненависть, когда
она смотрела на него, что ему становилось неуютно. "А ведь я
перекати-поле, - думал он уныло. - Опять сорвусь, что ей останется?
Ребеночек? Невелико утешение..."
Однажды он проболтался ей, что знает всех художников города. Она так и
вспыхнула. Кумиры! Ее кумиры, которых она видела только издали, изучала
манеру каждого как откровение, кое-кому подражала...
- Познакомь! - попросила. - Проведи по их мастерским. Мне бы только
посмотреть, как они работают...
В мансарды художников они пошли вечером. Или вечер такой был неудачный,
или такая уж сложилась традиция. Когда они прошли три этажа мансард и
выбрались наконец на улицу, Искра спросила:
- Скажи... скажи, тут есть кто-нибудь трезвый, а?
Он и сам уже набрался во время визита - там хлопнул рюмку, там стакан:
художники люди гостеприимные, да и слушать их рассуждения о кубизме,