"Евгений Наумов. Черная радуга" - читать интересную книгу автора

пискнет в кустах - кусты дотла изломает. Но это гималайский, белогрудка, его
можно отпугнуть. А бурый нас и под водой нашел бы...
Вечером мы пристали у табора охотника Дунповича, чем вызвали его бурный
гнев.
- Всех пантачей мне распугали! - кричал Дунпович, бегая у своего
балагана. - Ездите вечером, гремите мотором... Кто ездит вечером?
- Мы, - Симанчук устало вытащил нос лодки на берег. - Ну, угощай. Что
там у тебя на ужин?
Над лениво дымившимся костром коптились багровые щучьи тушки. Дмитрий
снял, попробовал, скривился: еще не готова.
- Вот рыба пареная, - захлопотал Дунпович, пододвигая большую
закопченную кастрюлю, до половины наполненную рассыпчатыми кусками рыбы. -
Чай уже вскипел, кажется.
Он мелко нарезал бок сырого ленка, освобожденного от костей, присолил:
- Ешьте талахон! Хороший, вкусный талахон.
И сырая рыба, и сырое мясо, мелко нарезанные и посоленные, называются у
охотников талахоном.
Дунпович внимательно рассматривал мой карабин, пока мы ели.
- Хороший карабин. Новый. Охотовед дал? А потом его сдашь? Та-ак...
Запомню его номер: пятнадцать пятьдесят восемь. Приеду в село, скажу
охотоведу: давай мне карабин пятнадцать пятьдесят восемь, мой уже старый, -
поднялся в волнении и вышел из балагана, повторяя цифры с нежностью, как имя
любимой.
- Я тебе запишу, - сказал я. - Чтобы не забыл.
- Я не забуду!
Тут вдалеке зарокотал мотор, и Дунпович опять забегал по берегу в
озлоблении:
- Кто это едет? Совсем без головы едет! Пантач в залив идет, а его
мотором пугают!
Лодка мягко ткнулась в берег, из нее выскочил коренастый охотник с
широким скуластым лицом. Дунпович сразу замолчал. Что-то в облике
новоприбывшего показалось мне странным, но лишь полчаса спустя я понял: он
был одноруким. Осознав это, я оторопел: как же он ездит по бурной реке, как
управляется с мотором, как стреляет из карабина, как, наконец, разделывает
зверя?
- А что? - ответил он, когда я набрался наглости спросить. - Как за
столом, так и в тайге. Управляюсь...
Он действительно стал быстро управляться с ужином Дунповича, пока тот
сетовал на поздних бродяг и развивал проект ограждения своего участка
большими плакатами: "Позже восьми часов не ездить, штраф... тюремное
заключение..." и т. д.
Собственно, Дунпович - это отчество, а звали его Дмитрий Канчуга.
Однако в Красном Яре половина жителей носит фамилию Канчуга. А скажи:
Дунпович - сразу станет ясно, о ком речь.
Прибывшего охотника звали Гришей. Суанка Григорий Чунчеевич. Воевал,
был снайпером. Потом ранило, оторвало руку осколком. Получает пенсию, мог бы
сидеть дома, но тайга зовет. Да и не усидишь на пенсии. Вот и охотится. С
одной рукой.
Но этой рукой он очень умело управляется. Снял с лодки мотор, вынес на
берег, прислонил к коряге, принялся копаться.