"Ивона Наварро. Музыка смерти [F]" - читать интересную книгу автора

скрыть сомнение.
В первое мгновение Деймон разозлился. Затем почувствовал, что вспышка
гнева уступила место признанию ее редкой искренности. Ублюдок Джарлат Кин
допустил какую-то очень серьезную недоработку в околпачивании этой
женщины. В тоне ее голоса не было и намека на насмешку, он звучал только
изумлением и искренним любопытством. Она просто не в состоянии по
достоинству оценить потенциал открывающихся возможностей, но художник, в
конце концов, Деймон, а не она. Стоит ли опускаться до объяснения ей - да
и другим тоже - красоты своего искусства? Он один понесет крест
ответственности за донесение своих виртуозных творений до сознания
остального заблуждающегося мира. И это действительно нелегкая задача.
- Они созвучны.., ненависти, - пояснил он, - ярости. Неужели вы не
понимаете, что крик чужого заключает в себе то единственное в нынешнем
мире, что еще роднит людей, к чему широкая публика неравнодушна? Наших
современников отличает только неистовая злоба, стремление ненавидеть.
Рафинированный до чистейшей, первозданной формы крик чужого - это и есть
то единственное, что еще осталось в сердце человеческого существа.
- О, это поразительно, мистер Эддингтон! - вмешался в разговор
Брэнгуин. Его лицо светилось радостью понимания, а Вэнс одарила обоих
скептическим взглядом, но не стала перебивать пожилого биоинженера. -
Дарси, можете ли вы себе представить, что мы на пороге объединения двух
разных областей деятельности? Мне кажется, это великое дело - наука служит
искусству. Тем более вашему искусству, мистер Эддингтон. В наших руках
золотая жила благоприятной возможности слить эти две области во что-то
совершенно оригинальное, возможно, даже открыть целое новое направление.
Вэнс сунула руки в карманы халата и какое-то время покусывала нижнюю
губу, прежде чем снова взглянуть на Деймона.
- Но.., нет ли у вас желания изучить это животное в каком-то другом
ракурсе, мистер Эддингтон? Не интересно ли вам узнать, как оно мыслит или
как существует в нашем мире, несмотря на его очевидное отличие от родного?
Деймон нетерпеливо замахал руками. Ладно, по крайней мере это честно.
Вэнс заранее запрограммирована; неважно, пытался он лишь убедить себя, что
сможет изменить ее образ мысли, или действительно верил в такую
возможность, - это было бы пустой тратой времени.
- Я композитор, - сказал он, - а не ученый. Научная сторона этой
программы - ваше дело.
Он поднял руки на уровень глаз и стал сгибать пальцы, сперва по
одному, затем все разом. Всем своим существом он ощущал переполнявшую его
ярость, никогда не иссякающую злобу, которая закипала в нем, стоило лишь
подумать о "Синсаунд", Кине и безмозглой, жаждущей преступлений, голодной
массе этих пожирателей так называемой музыки его родной компании.
- Композитор имеет дело с тем, что слышит и чувствует душой, а не с
биологическими процессами. Музыка - единственная вещь, которая имеет для
меня значение. Я хочу проклюнуть яйцо и слышать вопли.., этого существа..,
с самого его рождения в боли и крови, - с жаром продолжал Деймон, - хочу,
чтобы оно дралось, убивало, изрыгало злобу. Я хочу записать каждый звук.
Его руки сами собой сжались в кулаки, он молотил ими воздух, отбивая
ритм каждого смыслового акцента.
Кто-то найден!
Едва он открыл рот, чтобы продолжить пылкую речь, дверь улья