"Барбара Навроцкая. Останови часы в одиннадцать " - читать интересную книгу автора

Капитан не слышал. Он записывал в протокол осмотра время и место
обнаружения книги, потом сунул ее в карман.
- Пришли сюда кого-нибудь на ночь, - сказал он. - Сегодня мы забрать
часы уже не сможем. Это целое состояние.
- Поехали?
- Угу. Здесь делать больше нечего. Ты завел роман с Терезой Геннерт,
потому что на пять сантиметров выше, - пошутил капитан.
- Я? - оскорбился Габлер, принимая предложенный шефом тон разговора. -
Имей в виду, ты забрал у меня Терезу, прежде чем я успел понять, что нашел.
- Найдешь другую. Высокие парни пользуются у девушек успехом, -
рассмеялся капитан.
Габлер бросил быстрый взгляд на шефа. "Поймал какую-то чепуху, и то
благодаря мне, - подумал он с некоторой завистью, но и удовлетворением. -
Хорошо, подожду. Давай ребятам задание, старик обязательно проболтается.
Тогда и узнаю, какое открытие сделал благодаря тому, что матери-природе
изменило чувство меры".
- Ты ее читал? - осторожно спросил он шефа.
- Что? - удивился капитан, как бы уже забыв название книги. - Ах да...
"Терезу Геннерт". Возможно. Не помню. Но дело не в самой книжке, а в
штемпеле. Штемпеле библиотеки.

Глава III

В поезде он спал крепко. Еще немного, и проехал бы свою станцию. Когда
он вышел, было еще темно, а пока дошел до дома, стало светать. Никогда до
этого город не казался ему таким знакомым. Уютным и обжитым. Он много раз
уезжал и возвращался оттуда, где жил раньше, но всегда чувствовал себя
приезжим или транзитником. Даже в местах, которые он пересек тысячу раз туда
и обратно, словно челнок, совершая движение, из которого, собственно, и
складывается повседневность. Сейчас, на рассвете, ему неожиданно понравилась
монотонность простирающегося пейзажа. Может быть, потому, что уже не надо
никуда уезжать, искать новую работу, привыкать к другим людям. Наконец он
мог полюбить то, что имел.
"Неплохая вещь постоянство, - подумал он, кажется, впервые в жизни, -
приобретенные привычки, знакомые углы. Уютная квартира, хорошая столовая,
приятное кафе. Finis, конец, ende".
Он констатировал это, но облегчения не испытал. Где-то в глубине
сознания жило чувство опасности. Иное, чем когда-то, чем то, до 1 ноября.
Раньше ему казалось, что, когда он покончит с этим делом, жизнь изменит свое
направление на девяносто градусов. Но сейчас в душе появилось какое-то
сомнение. Может быть, оно было очень глубоко, и все-таки он чувствовал
тревогу.
Он внушал себе, что теперь с ним может наконец произойти что-то очень
хорошее. Что-то такое, что уже было очень давно, один раз, с Баськой.
"Я наткнулся на вторую половину разделенного при рождении яблока, -
убеждал он себя, не будучи в этом уверенным. - Составленные, обе части
идеально подходили друг к другу. Но это было давно, - подсказывало ему
сознание. - Все хорошее в жизни человека случается само собою и только в
молодости. Мне давно уже перевалило за сорок. Просто я не хочу об этом
думать, по мой возраст исключает счастье ослепления".