"Вячеслав Назаров. Бремя равных" - читать интересную книгу автора

неистовыми глазами, скользя и падая на дрожащих ступенях, поднимались по
ней. Их жизни хватало на одну-две ступеньки, но они упорно ползли вверх, их
становилось все больше. Они протягивали друг другу руки и переставали быть
одиночками...
Нестерпимая вспышка ударила в глаза - это взвилось алое полотнище. Еще
клокотала темная бездна, еще ревели ураганы, еще метались смерчи, но
пылающий флаг всемирной надежды зажигал .звезды, созвездия, галактики, и
последнее, что увидел Уисс, - горящие красные миры обновленной Вселенной. И
тогда внутренний глаз отключил воспринимающие рецепторы и погасил
перенапряженное сознание, спасая мозг от непоправимой травмы, и Уисс уже не
слышал испуганного крика-молодой зумки, торопливо выключившей
звукозапись...
Больше года прошло с той памятной ночи, но Уисс до сих пор помнил
каждое мгновение нежданного открытия, и часто во время ночного дремотного
отдыха возвращались к нему тревожные сны суши.
Они приходили и требовали действия, будоражили и настаивали, и Уисс
шел к цели собранный, как дэлон, и неистовый, как зум.
Ему не верили свои, его не понимали чужие, в нем копилась незнаемая
прежде горечь одиночества, но он не отступал от своего дерзкого плана.
Он уже добился многого: железный кор зумов покорно идет за ним.
Но главное - впереди...
Наступал новый день. Тучи, бегущие над морем, истончались и бледнели,
и кое-где уже проступали золотые пятна.
Пора.
Уисс повторил призыв.
И словно отраженный от белого кора, двойной свист вернулся к Уиссу.
Зумы ответили.

4. ЗЕРКАЛА

Пилот рыборазведчика "Флайфиш-131" Фрэнк Хаксли очень не любил
утренние дежурства и при первой возможности избегал их. Фрэнк не был
лентяем или засоней, хотя при честном самоанализе отречься от некоторой
предрасположенности к этим огорчительным качествам было бы трудно. Больше
того, как раз эта предрасположенность оказала роковое влияние на его
судьбу, подменив рубку космического лайнера кабиной гидросамолета, а битвы
с инопланетными чудищами - ежедневным вы слеживанием безобидных рыбьих
стай.
Да, Фрэнк был рядовым "рыбоглядом", но душой его правили космические
бури. А потому каждый вечер, свободный от дежурства, он садился к
видеофону, чтобы прокрутить запись какого-нибудь телебоевика, а таких
записей у него было великое множество. Часто за первой записью шла вторая,
а то и третья, и Фрэнк забывался лишь под утро, в кошмарном полусне
продолжая фантастическую цепь опаснейших приключений.
Можно ли при таких обстоятельствах радоваться утру, да еще такому, как
сегодня, хмурому, когда внизу серый океан, покрытый, как говорят летчики,
"гусиной кожей" - ровной рябью мелкой волны с белыми барашками.
- Бэк!
Радист не ответил, и Фрэнк, вглядевшись в зеркало заднего обзора,
увидел козырек шлема, надвинутый на глаза, и пухлые губы, тронутые той