"Вячеслав Назаров. Бремя равных" - читать интересную книгу автора

Уисс бросил на пол догорающий .сук и показал на хворост:
- Еда! Ему!
Он подложил веток, и пламя мгновенно выросло, заплясало, рассыпая
искры. По пещере заструилось тепло.
Наконец самый смелый подполз поближе, с любопытством смотрел, как Уисс
кормит веселого зверя, потом сказал неуверенно:
- Красный Зверь! Враг!
Уисс сунул еще одну ветку в костер, и рыжий язык метнулся к самому
потолку.
- Нет. Огонь - друг!
Осмелевшие мужчины подползали все ближе к костру, блаженно ворчали,
подставляя теплу окоченевшие тела, радостно повизгивали.
- Огонь! - повторил Уисс новое слово. Он протянул к жаркому костру
руки. - Огонь - друг!
Мысль продолжалась, но Уисс очнулся, словно вынырнул из зловонной
лагуны на поверхность: близость огненной стихии, хотя и призрачная, была
нестерпима. Он ничего не мог поделать с голосом крови, с трагическим опытом
Третьего Круга, навечно отпечатанным в генах, - все естество противилось
союзу с Гибелью.
Он мог только, напрягая внимание, чтобы не упустить ничего
существенного, следить извне за странным чужим миром, в котором творились
вещи все более и более непонятные.
Он видел, как в считанные тысячелетия зумы расплодились и расселились
чуть ли не по всей суше. Рогатина в лапе и пламя костра сделали зумов
сильнее и выносливее других зверей.
Красный Зверь оказался двуликим: с равным покорством и равной силой
служил он врагу и другу, злу и добру. Он давал тепло и сжигал жилища,
плавил руду и опустошал посевы. Убийственный огненный смерч гулял по горам
и долинам, Глаз Гибели горел все ярче и беспощаднее, но во всем этом была
еще логика, понятная Уиссу. Когда-то по сходным причинам предки дэлонов
покинули сушу и ушли в море, спасая свой род и остатки Знания.
Но дальше начиналось нечто, лишенное аналогий.
Уисс не сумел заметить, когда и как это случилось. Может быть, потому
что еще искал следы внеземного вмешательства и не сразу обратил внимание на
пальцы седого зума, вроде бы бесцельно мявшие сырую глину; на упорство, с
которым собирала коренастая зумка бесполезные коренья и камни; на
благоговейный восторг подростка, который дул в сухой тростник и случайно
соединил беспорядочные вопли в обрывок варварской мелодии.
Но когда появились дворцы и многокрасочные фрески на стенах,
гигантские каменные изваяния и мелодическая ритмика ритуальных танцев, Уисс
узнал в них искаженные, причудливо перепутанные линии просыпающегося
Разума. Собственного Разума зумов!
Как дождевые пузыри, возникали, раздувались и лопались царства, унося
в небытие редкие всполохи озарений и мутный ил утешительных заблуждений,
имена царей и безымянные племена рабов, но под слоем пепла и гнили
оставалась неистребимой священная искра трудолюбия и искусства.
Уисс увидел бездну, вернее, не бездну, а воронку крутящейся тьмы,
затягивающую в свою пасть все живое и неживое. Слепые ураганы и смрадные
смерчи клокотали вокруг. Но оттуда, из этого клокочущего ада, тянулась
ввысь хрупкая светящаяся лестница, и одинокие, отчаянно смелые зумы с