"Владимир Нефф. У королев не бывает ног ("Петр Кукань" #1) " - читать интересную книгу автора

тьма тьмущая, чернота, запустенье и хлад.
- Спасите! - возопил объятый страхом монах, хотя прекрасно понимал,
что вокруг нет никого, кто в этой нелегкой ситуации мог бы оказать помощь
ему и его хозяину, и потому в мгновенье ока съехал по лестнице на своих
тощих ногах и костлявой заднице. И пан Янек, к коему вернулось ясное
сознание, не успев разомкнуть век, тоже невольно горестно застонал, ибо
Философское яйцо, о котором, если верить ученым книгам, именно сегодня
надлежало печься с особым тщанием, очевидно, выстыло и омертвело; то, что в
обозримое время должно было стать прекраснейшим и благороднейшим из всего
созданного человеческими руками, ныне уподобилось табачной жиже; розового
оттенка - как не бывало, как не бывало и желтого цвета предпоследней фазы.
Целый день оба чародея провели в бесплодных попытках оживить
омертвелое яйцо; они поочередно дышали на него, осторожно клали под мышки,
в конский навоз, слегка подогретую воду и под конец - снова - в доведенную
до нужной температуры печь "атанор", но все было напрасно. Пан Янек
переносил несчастье, причиной которого явился он сам, с меланхолическим
спокойствием, но брат Августин, не помня себя от горя, неустанно и
недостойно сетовал, оплакивая даром пропавшие семь лет беспримерных усилий
и бдения.
- Что поделаешь, - промолвил пан Янек в утешение монаху. - Собственно,
это то же, что смерть женщины, обремененной плодом. Ее гибель с
неизбежностью влечет за собой и смерть недоношенного младенца. Разумеется,
тело человеческое ведомо столь блистательным алхимиком, что он без веской
на то причины не допустит смерти, а нам, грешным, довольно пустяка... к
примеру, невольного забытья, чтобы творение наше погибло. Именно эта мысль
посетила меня сегодняшней ночью, и то обстоятельство, что я с наслаждением
задержался на этом забавном рассуждении, явно способствовало тому, что я
задремал...
Но брат Августин был безутешен.
- Пан Кукань предается рассуждениям, - сетовал он, - он смакует
какое-то свое сравнение, а семь лет псу под хвост, а семь лет - пошли
прахом!
Пан Янек решился наконец отворить запаянную горловину колбы и
убедиться, безвозвратно ли погиб Философский камень, как это представлялось
ему при взгляде на колбу снаружи. Дела и впрямь обстояли именно так, если
не хуже. Вязкое вещество, образовавшееся внутри колбы, не годилось даже для
склеивания горшков, ибо воняло так отвратительно, что оба мага, привычные к
самым что ни на есть едким запахам, вынуждены были отворить окно.
- Что же теперь? - вопрошал брат Августин, сокрушенный настолько, что
у него переставало биться сердце и прерывалось дыхание, отчего его
бородатая физиономия обрела поразительный фиолетовый оттенок.
- А теперь мы начнем все сначала, - произнес пан Янек Кукань из
Кукани.
- Но ведь это - целых семь лет труда! - возопил монах, задыхаясь.
На это пан Янек ответствовал великолепной формулой, которую история
влагает в уста самых знаменитых своих мужей:
- Именно поэтому мы не вправе терять ни секунды.


ПРЕДСТАВЛЯЕМ ШЕСТИЛЕТНЕГО ПЕТРА