"Владимир Нефф. У королев не бывает ног ("Петр Кукань" #1) " - читать интересную книгу автора

социализма.
В 60-е годы, когда в чешской прозе большое распространение получили
экспериментирование с композицией и стилем, техника монтажа, временных
сдвигов и т. п., В. Нефф последовательно придерживался, что наглядно
демонстрирует пенталогия, традиционной формы исторического реалистического
романа. Казалось, что его творческая манера окончательно установилась. Но
талант всегда таит в себе неожиданность. В 1973 году Нефф выпустил в свет
первый роман о Петре Кукане "У королев не бывает ног", который сразу же
нашел многочисленных читателей и несколько озадачил критиков своей в чем-то
даже озорной формой.
Действие романа происходит в конце XVI - начале XVII века, в правление
Рудольфа II из династии Габсбургов, который был одновременно королем Чехии
и главой Священной Римской империи. Это было время неспокойное, исполненное
внутреннего драматизма. С одной стороны, в Чехию широко проникают
ренессансные идеи, развиваются науки и ремесла, живопись, театр и
архитектура. С другой стороны, накапливает силы контрреформация: это канун
Белой Горы (1620), поражения, на века закрепившего в Чехии иноземное
господство.
Рудольф II покровительствовал искусствам и научному знанию, он собирал
произведения живописи, при его пражском дворе работали знаменитые ученые, в
том числе - астрономы Тихо Браге и Кеплер. Это было время художников и
поэтов, математиков и алхимиков. Но в Чехии все глубже пускал корни орден
иезуитов, стремившихся искоренить наследие гуситства. Реакция тем более
усилилась, когда Рудольф был вынужден отречься от престола в пользу своего
брата Матвея (Матиаса).
На этом колоритном историческом фоне писатель разворачивает цепь
невероятных похождений юного Петра - сына пражского алхимика Яна Куканя.
Важнейшая роль отводится рассказчику, повествующему о событиях древности со
снисходительной иронией: "Как легко догадаться, время появления на свет
Петра Куканя падает на год 15**, либо на 15**, или даже на 15**, когда,
если нам не изменяет память, француз шел походом против испанца, который,
насколько мы можем разобраться в той неразберихе, воевал также и против
турка, а тот - в свою очередь - против Угрии, откуда до земель наших рукой
подать, так что от этого у нас царили и страх, и стенание; итальянец меж
тем был на ножах с французом, отбивавшимся от англичанина, поляк сражался с
татарвой, немец точил зубы на Данию, причем католики изничтожали
протестантов, а протестанты - католиков, когда моровые поветрия сменялись
эпидемиями оспы, когда земля рассыхалась от зноя, когда губили ее проливные
дожди и наводнения, а люди стенали под бременем растущих налогов, и все в
один голос твердили, будто такого мерзкого столетия на белом свете еще не
бывало, а того, что выпало на долю тогдашнего поколения, не доводилось
переживать никакому другому".
Эта открывающая вторую главу романа фраза показательна и в том смысле,
что, в соответствии с характером описываемого времени, рыцарские поединки и
простые драки, военные столкновения и стихийные бедствия, смерти и казни
обильно рассыпаны по страницам книги. Но писатель не смакует убийства и
погромы, вопреки им он утверждает жизнелюбие и неограниченность
возможностей человека.
В образе центрального героя есть фантастическое допущение о его
неуязвимости, но автор не приглашает нас воспринимать его слова буквально.