"Владимир Нефф. У королев не бывает ног ("Петр Кукань" #1) " - читать интересную книгу автора

иронией. Вот как рассказывается, например, о рождении Одолена: "В середине
XIII века казалось, что род хозяев Српна прекратится по мужской и женской
линии, ибо пани Элишка... была бесплодной вплоть до сорока двух лет. Но
когда все перестали надеяться, что она принесет потомка своему мужу,
благородному задумчивому пану Добиашу, Элишка чудесно зачала благодаря
орошенной слезами Пресвятой Богородицы щепке от креста, которую возложил на
ее пустующее лоно пилигрим из святых мест, случайно гостивший в замке, и
произвела на свет мальчика, необычайно крупного и сильного..." Ирония,
насмешка снимают дидактичность повествования, вносят в него идущее от
Ванчуры умение чувствовать радость жизни, даже если она очень бедна.
"Српновские господа" открыли наиболее плодотворную в творчестве Неффа
линию исторической романистики. Эту линию продолжила пенталогия, над
которой он работал с середины 50-х годов: "Браки по расчету" (1957),
"Императорские фиалки" (1958), "Дурная кровь" (1959), "Веселая вдова"
(1961) и "Королевский возничий" (1963). Опираясь на историю собственного
рода, писатель прослеживает здесь судьбы пражских буржуазных семейств
Борнов и Недобылов с середины прошлого века до 1945 года.
Чешский исследователь Благослав Докоупил в обстоятельной монографии
"Исторический роман 1945-1965" (1987) следующим образом определяет место
этой пенталогии в литературном процессе: "Неффовский цикл порожден
ситуацией в чешской исторической прозе на рубеже двух этапов ее развития и
представляет собой успешный в художественном отношении синтез двух
противоположных тенденций: документалистского отображения важных периодов
нашего прошлого в их классовой диалектике, что было характерно для первой
половины пятидесятых годов, и стремления дать углубленный, психологически
неупрощенный образ человека, что отличает прозу второй половины
десятилетия".
Писатель добивается скрупулезной точности в изображении общих контуров
эпохи и отдельных деталей. Указываются точные даты не только крупных
событий, например, начала или окончания войны, но и таких, как
железнодорожная катастрофа, в которой погибают героини первого романа Лиза
и Валентина. В пенталогии наряду с реальными историческими лицами, как,
например, во втором романе - основатель патриотического просветительного
общества В. Напрсток, выступают вымышленные герои, имеющие, как правило,
реальных прототипов. Самостоятельная линия во всех романах - история города
Праги, расширение ее территории, ее застройка, изменения городского быта.
По своей композиции и системе образов пенталогия Неффа соответствует
классическому типу исторического семейного романа-хроники. В связи с ней
критики вспоминают имена Д. Голсуорси и Т. Манна. Особенно близок Нефф Т.
Манну ("Будденброки") - подробным изображением всестороннего упадка
буржуазных семей, отсутствием сентиментальности, даже известной
"жесткостью" в отношении к своим персонажам. Правда, Нефф пытается
уравновесить общую картину действительности показом роста массового
революционного движения, но все же главная его сила - именно в критике, в
разрушении мифов.
Традиции Т. Манна - на этот раз его "Приключения авантюриста Феликса
Круля" - можно вспомнить, читая роман В. Неффа "Злоключения пана Гумбла"
(1967), представляющий собой острый гротеск на приспособленчество любого
типа: от верноподданничества австрийскому монарху до подлаживания под
сменяющие друг друга политические веяния в Чехословакии, вступившей на путь