"Владимир Нефф. У королев не бывает ног ("Петр Кукань" #1) " - читать интересную книгу автора

книги: "С самых первых страниц читатель окунается в удивительную атмосферу,
характерную для всего романа, атмосферу, которая дышит средневековьем, но в
то же время отражает и наш сегодняшний взгляд". "Здесь мы имеем перед собой
не исторический роман, - писал другой чешский критик В. Достал, - а именно
цепь вымышленных приключений в декорациях и костюмах рудольфинской Праги и
позднеренессансной Италии, приключений, которые, однако, не только
развлекают, но и заставляют делать важные для сегодняшнего дня выводы".
Действительно, в романе Неффа есть и фантастика, и "мушкетерская"
романтика, но все же история в нем не только в костюмах и декорациях, что,
впрочем, признают и критики. При всей очевидной и подчеркнутой условности
изображаемого в романе создана выразительная картина жизни того далекого
времени. Необычайно живописно, пластично переданы пейзажи и особенности
быта тогдашних европейских столиц: Праги, Вены, Рима, облик вымышленной
Страмбы, воплотившей яркий колорит итальянского города той эпохи, описаны
одежды, празднества, нравы.
Книга Неффа рассчитана одновременно на разные уровни читательского
восприятия. Прежде всего это, конечно же, занимательный приключенческий
роман, заключающий в себе познавательный материал, который дает богатую
историческую информацию, пусть и "сдвинутую" по законам его специфического
жанра. Но в книге есть и более глубокий историко-философский пласт. Неудача
Петра в качестве правителя Страмбы выявляет неумолимость объективных
исторических законов, которые невозможно изменить волевым усилием даже
самого мудрого человека.
Продолжение похождений Петра Куканя В. Нефф описал в романе "Перстень
Борджа" (1975). Расширяется география странствий героя: по воле автора Петр
попадает ко двору турецкого султана, где вновь проходит путь от самого
последнего раба, отлавливающего крыс и прочую нечисть в подземельях сераля,
до первого советника правителя Османской империи. Затем Петр оказывается во
Франции, где славные мушкетеры капитана де Тревиля сначала доставляют его в
Бастилию, а потом сами же устраивают ему побег. Сын пражского алхимика
мечтает объединить Италию, объединить Европу, хотя бы припугнув ее новым
турецким нашествием. Но мир-то остался прежним! Строит козни Джованни,
строит козни герцогиня, вероломствует римский папа, люди думают о своей
ближайшей выгоде, а не об общем деле. И Петр добивается лишь того, что
вдохновленный его мужеством малолетний Людовик XIII воцаряется на троне,
столкнув свою мать-регентшу, а в Османской империи власть забирает в свои
руки младший брат султана Мустафа, который и не помышляет враждовать с
владыкой Ватикана. Так началась, полагает автор, "увертюра Тридцатилетней
войны".
Во втором романе трилогии стихия вымысла, пародии, антистилизация
языка расцветают еще пышнее, чем в первом. Вот как говорит герцогиня Диана
о певице Олимпии и графе ди Монте Кьяра (он же Кукань): "... эта пискля
Олимпия была для него только предлогом завязать с нами отношения, и нам не
следует отбивать его мяч на аут". Перстень Борджа "имеет ценность
сувенира". Молодой воин назван "смущенным янычарским Тарзаном", а повеса
Марио Пакионе - "плейбоем". Петр получает звание "мусульманина honoris
causa", речь идет о "генералиссимусе янычар" и т. п. Возрастает комизм
положений, анахронизм характеров, языковой комизм. Но за всей этой
бутафорией по-прежнему прослеживается серьезная концепция автора, его
намерение извлечь из исторического прошлого уроки для современности. В