"Питер Нейл. Суд Эрлика ("Конан") " - читать интересную книгу автора - А только ли в этом дело, приятель? Уж не некие ли черные глазки, так
страстно глядящие на тебя, тому виной?... И не алые ли губки, что улыбаются так призывно?... Конан не сразу понял, о ком говорит Хаджиб, но когда смысл слов стражника дошел до него, северянин нахмурил брови. - Ты слишком много треплешься, парень. Если во рту у тебя языку чересчур просторно, то я могу вбить тебе в глотку пару зубов, чтобы не болтал чепухи... Тон его был довольно резким, но Хаджиб, похоже, ничуть не обиделся. - Тебя никто не подозревает ни в чем неподобающем! Эрлик свидетель, я знаю, что ты предан нашему эмиру, северянин... Мы все были бы рады, если бы ты надумал наконец бросить службу в Аграпуре и нанялся к нам - хотя бы на время. У нашего господина нет причин не доверять тебе. И все же согласись, эти мундарские красотки так восхитительны... Мундарские красотки - по крайней мере, одна из них, - и впрямь радовали глаз любого мужчины; и к тому же не один Хаджиб, но и все его приятели вот уже добрых пол-луны не уставали подначивать киммерийца, а все из-за того происшествия на пиру!.. И что только нашло в тот день на эту женщину?! * * * Пир был устроен эмиром Даудом в честь спасения своей возлюбленной супруги из лап похитителей. Конан, в то время еще не до конца оправившийся от раны, оказался на празднестве одним из почетных гостей. Помимо него, правитель не почурался пригласить и простых солдат, из тех, кто особенно отличился в этом походе. В просторном зале для пирующих были приготовлены низкие ложа, на туранский манер. Между столов отплясывали под зажигательные мелодии танцовщицы, расхаживали фокусники, демонстрировали свое искусство акробаты... да и сами гости не сидели на месте: перемещались от одного стола к другому, общаясь то с одним, то с другим знакомым. Конан ни на миг не оставался в одиночестве. Сказать по правде, молодому наемнику привычнее и приятнее было бы общество таких же простых вояк, как он сам, с кем можно было бы поделиться воспоминаниями о походах против козгаров, о жарких битвах и неурядицах, поджидающих всякого бойца в его полной превратностей жизни... Но поскольку сам эмир особо выделял молодого северянина, то волей-неволей и знать была вынуждена следовать его примеру. Несомненно, киммерийцу было вовсе не по душе, что эти знатные господа пялятся на него, точно на ярмарочного медведя, втихомолку обсуждая его мускулы, стать и немалый рост. Они как будто покупали его, точно породистую лошадь... Он едва сдерживался, чтобы не затеять ссору, и лишь почтение к сединам эмира Дауда заставляло его укротить свой горячий нрав. В особенности двое из гостей стали для него причиной лютого гнева. Дородный жрец Эрлика, - бритый наголо мужчина в просторном огненно-алом одеянии, с брезгливо поджатыми губами и близко посаженными темными глазами, смотревшими на мир враждебно и надменно; а также сморщенный человечек с крючковатым носом, столь увешанный драгоценностями, что едва не до земли склонялся под тяжестью собственных одежд... позднее кто-то сказал |
|
|