"Николай Алексеевич Некрасов. Утро в редакции (Водевильные сцены из журнальной жизни) " - читать интересную книгу автора

Ходишь точно без ума.
Тут клянешь литературу,
Проклинаешь сам себя;
В лапах держишь корректуру,
А держать ее нельзя.
А тут, смотришь,- вдруг газеты
Новый нумер принесут,
В нем тебя сживают с света,
По карману больно бьют...
А тут, смотришь,- гневный фактор
Впопыхах к тебе бежит:
"Господин, дескать, редактор,
Типография стоит!"
Как-нибудь гостей проводишь,
Над статьей начнешь корпеть,
Что попало производишь,
Только б к сроку подоспеть!
Вдруг... о, страх! толпою гости,
Как враги, нахлынут вновь;
От досады ноют кости,
Приливает к сердцу кровь.
День проходит, день потерян...
Заглянуть беда вперед,
На другой день - будь уверен -
То же самое пойдет!

Что делать?.. Отказать совестно... назовут гордецом. Им очень хорошо
известно, что журналист всегда дома... Притом думаешь, что и за делом; а на
поверку выходит, что просто им дома соскучилось... Да и говорить с ними не о
чем.

Как скучны эти господа!
Жить не дают совсем в покое.
Придут и сядут без стыда,
Болтают битый час пустое,
А ты тут думай: вот беда!
Я не один и нас не двое.

Хоть бы сегодня меня не потревожили... У меня так много дела. Надо
прочитать вот эту корректуру да написать статью в фельетон, а то завтра
нумер не выдет; а это беда, решительная беда... На исправный выход газет и
книжек у нас очень, очень много смотрят. Давай хоть вздор, перепечатанный из
старых книг,- все хорошо; дай превосходнейшие вещи днем позже - скажут:
дрянь. (Садится и читает корректуру. Входит человек и подает газету. Семячко
берет и читает.) Так и есть... Опять ругательство. Задарин каждый день меня
угощает, видно, я ему солоно пришелся. (Читает и вскакивает.) Нет, это уже
ни на что не похоже. Он просто лично меня оскорбляет... (Успокаивается.)
Впрочем, за что сердиться? От лжи, клеветы и низких намеков мое доброе имя
не пострадает. Пойду вперед добросовестно - публика рассудит, какое мнение
выше: продажное или неподкупное.