"Николай Алексеевич Некрасов. Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо " - читать интересную книгу автора

губки, иные, более прозаические, даже изустно объявляли свое негодование в
выражениях, которые сильно действовали на мое самолюбие и вместе с тем
показывали всю полноту их невежества; одна даже - о, стыд и срам! - не
довольствуясь личным выговором, пожаловалась своей маменьке, а та
инспектору, а тот... С тех пор долго-долго не мог забыть я глубокой раны,
нанесенной моему сердцу; пылкость моя упала на точку замерзания...
Наконец я, благодарение аллаху, кончил бесконечный курс учения; я
получил свободу... Очертя голову кинулся я в вихрь света; в каком-то
непонятно сладостном опьянении вертелся в неистовом вальсе наслаждений или
мчался в бешеном галопе страстей... Отуманенный счастием, я не в силах был
остановить ни мысли, ни взоры исключительно на одном предмете; мне хотелось
зараз стиснуть в своих объятиях все человечество, влюбиться во всех женщин,
вспыхнуть пламенем страсти, сгореть в нем, превратиться в пепел и
разлететься от жаркого дыхания красавиц... Мало-помалу мысли мои пришли в
порядок; сердце стихло, как природа стихает перед бурею; глаза, утомленные
пестротою, искали предмета, на котором бы могли отдохнуть,- я был на той
степени чувства, с которой переступаешь на степень любви... Я стал замечать,
что всех женщин было бы для меня даже много.
Недолго искало себе сердце повелительницы: оно поверглось к ногам
семнадцатилетней девушки и поднесло ее неземной красоте весь пыл свежего
сердца... А если бы вы знали, как хороша была моя Софья, как лучезарна была
красота ее белокурой головки с томными голубыми глазками, смеющимся ротиком
и прозрачными щечками, слегка наведенными румянцем утренней зари. Она была
мила как ребенок, обворожительна как гурия, легка как перышко колибри; и мне
ли, с моим ли сердцем можно было противостать владычеству ее красоты? Она
рабски влачилась по следам ее, когда она носилась бабочкою в вихре вальса,
порхала райскою птичкою под музыку мазурки или плавала золотою рыбкою под
звуки контрданса. Я следовал за нею; как тень был на всех вечерах, гуляньях,
в театрах - везде, где была она, так, что она не могла ступить шагу, не
встретившись со мною... Любовь находчива; для нее преград не существует - я
вошел в дом родителей Софьи. Я не говорил вам еще, что Софья была
единственною дочерью одного из богатейших купцов, получила блестящее
воспитание в известном модном пансионе и была идолом своего старика-отца,
который, однако, несмотря на безграничную любовь к дочери, не отступая ни на
шаг от обычаев почтенных предков, считал выбор жениха неоспоримым правом и
священным долгом отца...
Вы, верно, знаете по себе, как бывают уверены в своих достоинствах
молодые люди, только что вышедшие из-под ферулы учителя, и потому не
удивитесь, что я, нисколько не колеблясь и не подозревая неудачи, объявил
почтенному батюшке Софьи о привязанности к его дочери и о намерении
соединиться с нею узами законного брака... Но, увы! батюшка Софьи не
разделял со мною мнения о моих личных достоинствах, не принял в уважение ни
моей любви, ни моей будущей славы (я был уверен, что со временем непременно
прославлюсь) и отказал наотрез, основываясь на глупых отговорках, что я
губернский секретарь и получаю всего шестьсот рублей жалованья,- будто гению
нужны высокий чин и большое жалованье!! По, несмотря на неосновательность
этой причины, ни на мои доводы, доказательства и убеждения, упрямый старик
стоял на своем и кончил тем, что, вышед из терпения от моей неотвязчивости,
довольно невежливо попросил меня убираться и избавить на будущее время от
своих визитов. Что мне было делать? И был на верху отчаяния, я покушался на