"Николай Алексеевич Некрасов. Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо " - читать интересную книгу автора

бежать себя самого, своей страсти,- и я хватаюсь за первое попавшееся по
руку средство: прошу перевода в Москву и через неделю сказав прости
Петербургу, Софье и своей любви, скачу очертя голову по московской дороге,
оставив за собою толпу мечтаний, надежд и планов... Пылкость души моей упала
опять к точке замерзания!..


II

Москва славится калачами и невестами - дело известное. Дорога
поохладила припадок отчаяния; рассудок стал робко подавать голос о своем
существовании; он толковал мне о твердости и развлечении - советы, при
тогдашних обстоятельствах не совсем дурные,- и я спешил воспользоваться ими.
Услужливость одного школьного товарища, постоянного жителя Москвы, и
фактиче-вкое радушие москвитян очень пособляли мне в исполнении этого
намерения. Не прошло и двух месяцев, а я, к стыду моему, отуманенный
ароматическою атмосферою балов и легионами красавиц, почти совсем забыл и
свое несчастие и свою идеальную Софью. Вы, может быть, подумаете, что
страсть, забытая так скоро, была несправедливо принимаема мною за любовь; в
таком случае вы очень обманываетесь: то была любовь, любовь в том самом
виде, в каком это чувство впервые названо любовью. И между тем я все-таки
забыл Софью. Сердце мое, по прихоти случая, создано так, что с неимоверною
легкостью воспламеняется от пары хорошеньких глазок, но охлаждается еще
быстрее, для того чтобы воспламениться от дуновения новой страсти. У
Лунского, одного из известнейших хлебосолов Москвы, был вечер для встречи
нового 18.. года. Общество было многочисленное и блестящее; в хорошеньких
личиках не было недостатка; но среди этого роскошного цветника роз одна была
пышнее, ароматнее своих прелестных подруг, и взор наблюдателя, скользя по
цветистому ковру, с изумлением останавливался на головке, принадлежавшей
Лидии Карно, лучшей розе цветника красавиц этого вечера. Лидия была
двадцатилетняя супруга шестидесятилетнего подагрика с тремя тысячами душ,
фиолетовым носом, звездою и огромною лысиною. Все эти личные достоинства
Карно придавали ему большой вес в обществе; но красота Лидии была чуть ли не
главным из этих достоинств, и почтенный супруг, хорошо зная это, не упускал
случая пощеголять своею собственностью. На всяком порядочном вечере он был
непременным рыцарем зеленого поля, а жена его божьею карою за грехи всем
лицам и личикам женского пола!!.
Но злоба матушек, злословие тетушек и зависть дочек и жен еще более
придавали Лидии интереса в глазах блестящей молодежи. Все вились около нее,
как рой пчел около улья, жужжали комплиментами, стреляли холостыми зарядами
вздохов, полупризнаний и глазок, осмеивали друг друга, и все были равно
счастливы, или, вернее, равно несчастливы: Лидия со всеми была равно
благосклонна, со всеми равно мила и ни с кем - коротка. Лидия была, как и
все женщины, хорошенькие и дурные, начиная от прабабушки Евы, кокетка!..
Несмотря на неудачные попытки столь многих, я, с свойственною мне
самоуверенностию, смело приступил к атаке, следуя влечению сердца, которое
давно уже било тревогу.
Лидия слушала меня с приметною рассеянностию: в этот вечер она была
скучнее обыкновенного. Но сердце понукало меня, самолюбие подстрекало,
рассудок обнадеживал,- я не робел. Я преследовал ее похвалами, восторгами,