"Николай Алексеевич Некрасов. Опытная женщина " - читать интересную книгу автора

вашей дочери.
- - Нет, для нее роль покороче, она слаба грудью...
- - Так кого же вы думаете?
- - Уж лучше, я думаю, некого, как Александру Александровну; оно и
больше важности... Только согласится ли? недавно сняла траур...
- - Согласится, - отвечал Черницкий, - она уж танцует.
- - Ты думаешь? - перебил Зеницын.
- - Я уверен. Она любит увеселения всякого рода, особенно такие, где
можно блеснуть чем-нибудь новым...
Зеницын задумался. Случай покороче узнать Задумскую представлялся сам
собою нечаянно; потерять его было бы жалко. Он решился.
- - Позвольте, господа, - сказал он, - вы должны сделать небольшое
изменение в вашей афишке. Обдумав хорошенько свои дела, я нашел, что мне еще
можно пробыть здесь до исхода сентября; я с удовольствием беру на себя роль
Ромео и прошу записать меня.
Радости Андрея Матвеевича не было конца. Он был не чужд честолюбия;
показать своим провинциальным собратиям диковинку, залетевшую из Петербурга,
было для него верхом счастия.
Вскоре афишка была составлена, и Андрей Матвеевич, исполненный
самодовольствия и гордости, отправился упрашивать соседей быть участниками в
его спектакле.
- - Славный малой, только глуп немножко! Ну да и слава богу! - сказал
Черницкий, когда добродушный помещик раскланялся и сел в свою бричку.


II

День семнадцатого сентября был великим днем для села Вахрушова. Все
было в движении, волновалось, шумело, хлопотало с самого раннего утра. Об
Андрее Матвеевиче и говорить нечего. Еще до света поднявшись с постели, он
неутомимо бегал из одного конца своего дома в другой, из кухни в чулан, из
чулана в погреб, из погреба в театр. Скоро наступила и решительная минута:
начали съезжаться гости. В продолжение получаса двор Андрея Матвеевича
наполнился каретами, колясками, рыдванами, тарантасами, бричками всех видов,
величин и достоинств; комнаты закипели народом. И, боже мой, кого тут не
было! Съехались почти все чиновники города, все помещики того уезда, живущие
не далее сорока верст от усадьбы Стригунова. Была тут и она, с строгим,
неприступным взором, с повелительным голосом, с очаровательной ножкой и
дымообразной талией. Кто на нее но засматривался, у кого сердце не билось
при взгляде на пышную красоту в полном развитии? А она? Холодно и гордо
смотрела она на этот уездный мир, готовый упасть к ногам ее... Зеницын кусал
себе губы от досады и от другого не менее сильного чувства, видя
презрительные гримасы, какими отвечала она на любезности уездных франтиков.
Несмотря на свою столичность, он еще не много подвинулся вперед в видах
своих на Александру Александровну, хотя имел к тому довольно времени и
удобства.
Александра Александровна против ожидания отказалась участвовать в
спектакле, отговорившись тем, что недавно сняла траур; но, несмотря на то,
Зеницын почти каждый день в продолжение трех недель бывал в ее доме, потому
что роль Юлии приняла на себя ее тетушка, девица лет тридцати пяти, сухая,