"Николай Алексеевич Некрасов. Ростовщик " - читать интересную книгу автора

138

Амалия умоляющим взором взглянула на старика.
- - Знаете ли вы, почтенный,- хладнокровно продолжал старик,- что я
пришел присутствовать при описи вашего имения...
- - Как так? - спросил больной с сильным беспокойством.
- - Готовьтесь в тюрьму,, господин Гинде,- продолжал ростовщик тем же
убийственным тоном, насмешливо поглядывая на Амалию.
- - Что вы говорите?
- - Я представил ваш вексель ко взысканию.
- - Но разве вы забыли, что обещали отсрочить...
- - То на словах, а не на бумаге. Мне только того и нужно было, чтоб
заставить вас платить, когда у вас денег нет... Ведь нет, любезная Амалия? -
прибавил старик насмешливо.
- - Но я надеюсь, что я еще в состоянии собрать такую сумму, если вы не
шутите...
- - Я шучу! Собрать сумму в тысячу рублей! Так вы богатый человек,
господин переплетчик... отчего же ваши дети умирают с голоду, а вы,
прекрасная Амалия, с позволения сказать, до света бегаете к бедным людям за
деньгами... О, да вы притворщица, сударыня!
И старик опять навел на нее свой злобно-насмешливый взгляд. Амалия
отвернулась: в эту минуту старик показался ей гнусен до отвращения...
- - Амалия! правду ли он говорит? Дети мне говорили, что они по дню
голодают, что ты ночи просиживаешь за работой... Правда ли? говори! - сказал
Франц слабым, дрожащим голосом...
- - Нет, мой друг, будь спокоен,- сказала Амалия, стараясь придать
своему голосу как можно более твердости.
- - Не верьте. Послушайте меня, я лучше вас знаю, что делается у вас в
доме. Я вам все расскажу; а вы, господа,- прибавил старик, обращаясь к
исполнителям,- занимайтесь своим делом. Слушайте.
Старик с мучительными подробностями, с отвратительной откровенностью
начал рассказывать, как его взбесила глупая добродетель Амалии, как он
обманул Франца ложной доверенностью; как его жена унижалась перед ним,
выпрашивая денег, как он все открыл ой и как теперь он, наконец, поставил
Франца в такое положепие, что кроме петли или тюрьмы ему не на что
надеяться, а его семейству нужно или умереть с голоду, или идти по миру.
Корчинскый говорил но обыкновению своим насмешливым тоном: ему весело было
мучить Амалию, которая слушала в каком-то бесчувственном положении и только
иногда с отчаянием взглядывала на мужа. Франц по мере рассказа старика
становился мрачнее. Ужасную пытку переносила душа ею. Он беспредельно любил
Амалию и свое семейство, готов был всем жертвовать для их счастия. И вдруг
перед ним самыми черными красками нарисовалась картина страданий, нужд и
лишений любимцев сердца его. Страшно возмутила эта картина его больное
воображение. Мысль, что он своими требованиями увеличивал их. бедствия,
заставляя отказывать себе во всем для него, ужасала его душу.
Старик, окончив свой рассказ, громко засмеялся и прибавил:
- - Отец в тюрьму, семейство по миру, славный карьер! Благодарите вашу
жену, господин Гинде...
- - Так, так... все правда,- произнес Франц отчаянно,- мучь меня,