"Евгений Некрасов. Интервью с Виктором Пелевиным" - читать интересную книгу автора

о космической программе, она о внутреннем космосе советского человека.
Поэтому она и посвящена "героям советского космоса" - можно было, наверно,
догадаться, что советского космоса за пределами атмосферы нет. С точки
зрения внутреннего пространства личности весь советский проект был
космическим - но был ли советский космос достижением, большой вопрос. Это
книга о том, это Кастанеда называл словом "тональ". Многие западные критики
так ее и поняли. А у нас почему-то решили, что это запоздалая антисоветская
провокация. Кстати сказать, когда разбилась наша ракета, летевшая на Марс, я
очень расстроился. А потом мне позвонил один журналист из Hью-Йорка (я в это
время был в Айове) и сказал, что ракета разбилась потому, что не отделилась
четвертая ступень. По его мнению, смертник, который должен был ее отделить,
отказался делать это из идейно-мистических соображений - страна в таком
состоянии, как Россия, просто не имеет права запускать объекты в космос.
- Вообще я про вас очень мало знаю - только книги читал. Вы мне
представляетесь таким международным плейбоем: получил грант, поехал
побеседовал о своем творчестве с каким-нибудь Витторио Страда или
Вольфгангом Козаком... Расскажите о себе, что считаете нужным.
А почему, Евгений, вы считаете, что должны что-то про меня знать? Я
тоже про вас мало что знаю, и ничего, нормально. из меня такой же
международный плейбой, как из России демократия. А грант, про который вы
говорите, - это не значит, что мне дали денег. Это просто поездка в Америку
по литературной программе. У меня там вышло две книги (я их видел в книжных
магазинах в десяти городах, от Hью-Йорка до Лос-Анджелеса) и была очень
хорошая пресса, даже большая статья в "Hью-Йорк Таймс"-дейли, что вообще
редко случается. И эти книги неплохо продаются. Мне приходят очень милые
письма от американских читателей. Выходит еще две книжки, а сейчас они
собираются печатать "Чапаева", что меня, честно говоря, приятно
удивляет.
- Сейчас говорят, что, мол, масскульт - это ничего, люди наедятся,
маятник качнется и вернется интерес к Болшой Культуре ...
- Масскульт - это и есть Большая Культура, хотим мы этого или нет. А
интерес у людей появляется только к чему-то интересному. У нас же происходит
следующее: есть много людей. которые полагают, что они должны вызывать
интерес, потому что продолжают русскую литературную традицию и представляют
"настоящую литературу", "большую культуру", mainstream. Hа самом деле они не
представляют ничего, кроме своей изжоги. И вряд ли маятник качнется в их
сторону без какого-нибудь нового Главлита. А русская литературная традиция
всегда развивалась через собственное отрицание, так что те, кто пытается ее
"продолжать", не имеют к ней никакого отношения. Вопрос сегодня стоит иначе
- можно ли написать хорошую книгу, которая станет частью масскульта? Я
думаю, что да, и тому есть много примеров.
- Слава не испортила Виктора Пелевина?
- Я практически не общаюсь с людьми из литературных кругов, так что не
чувствую ни своей славы, ни их ненависти. Иногда читаю про себя статьи.
Бывает, что облает какой-нибудь газетный дурак, расстроишься. Hо через
полчаса проходит. Вот и все. А мои друзья литературой интересуются мало,
хотя книжки мои почитывают. Бывает, заедет кто-нибудь в гости на черном
"Саабе", ты ему покажешь свою книгу на японском, а он тебе скажет: "Когда ж
ты, Виктор, делом займешься?". Вообще мне нравится писать, но не нравится
быть писателем. А этого, к сожалению, все сложнее становится избегать. Если