"Д.Л.Нельсон. Турецкий горошек" - читать интересную книгу автора

- Тебе не придется работать, не то что мне, - приводила мама очередной
довод.
До самого последнего момента, когда мой дядя Джон подвел меня к Дэвиду,
стоящему перед священником, я еще думала, не удрать ли мне из-под венца.
Когда священник спросил, известны ли кому-то причины, по которым эта пара не
может соединиться священными узами брака, я едва не сказала: "Известны". На
какой-то безумный миг я представила, как мать, истратившая на эту свадьбу
гораздо больше, чем могла себе позволить, падает в обморок. Я промолчала,
потому что не представляла, что скажу ей, когда она придет в себя.
В те далекие дни мои опасения казались необоснованными. Дэвид был
трогательно увлечен своей карьерой. "Что ты думаешь по этому поводу?" - мог
спросить он после ужина, и мы принимались обсуждать его стратегические
планы. Все изменилось так внезапно, что я даже не заметила.
Я свернула на нашу подъездную аллею. Наш дом выглядит как рекламная
иллюстрация из "Архитектурного дайджеста". Мой муж едва не довел до безумия
всех, кто был связан со строительством этого дома, - архитектора, строителя,
водопроводчика, - настаивая, чтобы они сделали все именно так, как ему
хотелось. Современное строение, в изобилии украшенное стеклом и деревом. Мы
живем на берегу пруда в окружении трех акров леса.
От входной двери виден весь дом, завершающийся стеклянной стеной. За
ней в пруду плавают канадские гуси. Если я подкармливаю их, то Дэвид строго
отчитывает меня: "Они останутся на зиму, раз уж здесь такая славная
кормешка". Его больше волнует не их благоденствие, а то, что они гадят на
нашем газоне.
Как-то летом, когда одно гусиное семейство свило у нас гнездо, он
передавил их яйца, чтобы заставить гусей убраться подальше. Я не
разговаривала с ним неделю, хотя на нем это никак не отразилось. Он отбыл во
Флориду.
Несмотря на современное архитектурное решение, в нашем доме потрясающе
смотрится обстановка, состоящая из антикварных вещей и восточных ковров. У
Дэвида отличный вкус, но его дом так и не стал по-настоящему уютным для
меня.
Мне не разрешалось нарушать идеальный порядок, царивший в нем, - к
примеру, разбрасывать воскресные газеты по ковру гостиной, на котором я
обычно лежала с чашкой утреннего кофе, приготовленного Дэвидом. Его
воскресные завтраки были своеобразными произведениями искусства.
- Питаться надлежит в кухне или столовой, - напоминает он мне. Пролитый
на ковер кофе, возможно, стал бы более тяжким грехом, чем моя измена.
Буквально все (я не преувеличиваю), все должно быть таким, каким
хочется Дэвиду. Даже для моего кабинета всю мебель он выбрал сам. Если я
что-нибудь предлагаю, он сначала внимательно смотрит на меня. Поскольку он
выше меня на четыре дюйма, это позволяет ему - так он считает - видеть
намного дальше. Обычно он говорит это тоном, не оставляющим сомнений в том,
что, по его мнению, у меня дурной вкус:
- (Вздох-пауза-вздох.) Ну... (вздох), если ты действительно так
сильно... (вздох) хочешь этого. - После этого следует последний тихий выдох.
И Лиз, эта тряпичная кукла, как всегда уступает. Ну, почти всегда.
Однажды я все-таки настояла на покупке вазы, которую мы обнаружили в
антикварной лавке. Ему не понравилось, что позолота на листьях по краям
горлышка поистерлась. Такие розовые стеклянные вазы изготавливали в Сандвиче