"Михаил Немченко. Джинны напрокат (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

горлышка, как из дула, выстрелило каким-то темным сгустком. Повиснув над
верхушками деревьев, он растекся густым черным дымом, и молодожены моргнуть
не успели, как перед ними воздвиглись две огромные ноги. Облаченное в
зеленый халат туловище венчала бородатая голова в белом тюрбане. Какое-то
мгновение великан глядел из своей выси на задравших голову Витюню и Дашу,
видимо, решая, кому же рапортовать. Потом, вытянув ручищи по швам, открыл
рот, но произнести сумел лишь первый слог:
- Слу... - тут его нос скривился, он поперхнулся и стал оглушительно
кашлять и чихать, так что деревья заколыхались. Прочихавшись, джинн
попытался вздохнуть, но в ужасе зажал нос и... растаял в клубах черное го
дыма. А дым вмиг съежился, ужался и прежним сгустком нырнул с высоты обратно
в кувшин. И тут же пробка, выскользнув из Вигюниных рук, плотно впечаталась
в горлышко.
- Ни хрена себе... - пробормотал Витюня. - Дефективного какого-то
подсунули. Пойти обменять пока не поздно.
- Не, тут другое... - Даша помотала головой и, втянув курносым носиком
лесопарковый воздух, несущий в себе знакомые городские дуновения,
утвердилась в своей догадке: - Экология ему наша не ндра - вот что! - Еще
немножко подумала и вынесла резолюцию: - Топаем дальше в лес, где воздух
чище.
Но дальше было то же самое. И через три километра, и еще через пять.
Глотнув окружающей среды, джинн кашлял, чихал, моргал слезящимися глазами -
и спешил улизнуть в свою кувшинную норку. Это уже начинало раздражать.
Кругом зеленел настоящий густой лес, и ни Даша, ни Витюня, как ни
принюхивались, вроде, не улавливали больше никаких гадостных примесей, - а
этот неженка продолжал привередничать.
- Да уж... - качала головой Даша, шагая за мужем по тропинке. - Это
какой же у них там был воздух во времена Алладина и его лампы...
И все-таки сдвиг наметился. Когда под вечер, уже порядком удалившись от
города, молодожены в очередной раз открыли кувшин, джинн продержался в
атмосфере чуть дольше прежнего. И даже успел произнеси одним звуком больше -
уже не "Слу...", а "Слуш..." Какой-никакой, а прогресс. И значит, курс
прежний, а лесную глубь!
В общем, домой Даша с Витюней не вернулись, благо оба были в отпуске.
Они заночевали в стогу, по молчаливому согласию приостановив с этого момента
свой медовый месяц. Заниматься любовью в присутствии постороннего, да еще
тем более иностранца, - пусть даже и надежно закупоренного в своей таре, -
было как-то не по себе, а выпускать заветный сосуд из рук они не решались.
Так и заснули, целомудренно положив между собой кувшин и крепко обняв его
каждый со своей стороны. Наверно, об этом и шептались удивленно до утра
столпившиеся вокруг покоса старые сосны. На своем веку они навидались
всякого, но такую стойкость и выдержку, похоже, видели впервые.
Утром молодожены двинулись дальше. Они шли я шли, держась на
северо-восток, и места вокруг становились все глуше и гаежней. Но
привереда-джинн словно не замечал этого. Только на третий день он соизволил
выдать еще один звук - "а". И лишь спустя еще двое суток его "Слуша"
превратилось наконец в отчетливое "Слушаю", произнесенное с сильным
ближневосточным акцентом. Но это была только первая половина магического
рапорта. "Слушаю и повинуюсь" - лишь после этих слов джинна можно было
отдавать ему приказания...