"Евгений Немец. Кокон " - читать интересную книгу автора

теперь же все изменилось и я, задав этот вопрос, весь превратился в слух.
- Нет, - Алёна нетерпеливо махнула рукой, давая понять, что дело тут
совсем не в болезнях, затем выудила из моей пачки сигарету, подкурила от
свечи, встала из-за стола, отошла к окну.
Алёна стояла ко мне спиной, обняв себя за плечи, словно ей было
холодно; подкуренная сигарета в ее пальцах торчала из-за левого плеча и,
словно курительная палочка благовоний, неторопливо испускала струйку сизого
дыма; в черном стекле прорисовывалось смутное отражение ее лица, но отблески
пламени свечей наползали на него, искажали, и казалось, что какая-то другая,
глубинная сущность Алёны пытается прорваться сквозь границу небытия, как
резину натягивает ткань наступающей ночи, но так и не может прорваться в
эту, в нашу, реальность. Мне стало жутко, я поспешно глотнул коньяка и
подкурил новую сигарету.

- У меня есть подруга, - как-то отстраненно и сбивчиво, словно
подыскивая слова, начала Алёна, - когда ей было тринадцать, ее чуть было не
изнасиловал собственный отец. Он был младше её матери на пятнадцать лет.
Мать подруги своего молодого мужа не просто любила, но боготворила. Прощала
совершенно все, а он этим пользовался. Мать готова была терпеть любые его
выходки, лишь бы он оставался с нею. Он мог прийти пьяный и избить её, а на
следующий день она вцепилась бы в глотку любому, кто сказал бы о нём что-то
плохое. Такие вот были у них отношения... Однажды он пришел домой поздно,
был хорошо выпивши, устроил скандал, ударил жену так, что она упала без
чувств, а потом пришел в комнату дочери - моей подруги, улегся рядом и
засунул ей в трусы руку. Подруга в ужасе убежала, выскочила из дому в чем
была, то есть в ночной рубашке, и среди ночи помчалась ко мне. Босиком. По
лужам и грязи, а было начало октября... До утра она так и не уснула, лежала
под двумя одеялами и стучала зубами. И знаешь, что самое нелепое в этой
истории? Когда она вернулась домой, и сказала матери, что отец пытался с ней
сделать, мать отвесила ей оплеуху. Со всей силы. В глазах матери при этом
горела черная ненависть, она готова была убить свою дочь, только потому, что
отец обратил на дочь внимание, как на женщину. Мать увидела в дочери
конкурентку.
Алёна умолкла, пепел истлевшей сигареты упал на пол. Я потушил окурок и
подкурил новую сигарету.

У каждого человека есть своя история. Не та история, которая
складывается из совокупности отдельных происшествий, что, в конечном итоге,
и определяет прожитую жизнь, но один единственный случай. Да, жизнь прессует
человека, как гидравлический молот заготовку, со всех сторон и постоянно, но
только первый удар самый болезненный, именно он и формирует кокон, следующие
удары... в общем, к ним быстро привыкаешь, они всего лишь укрепляют стены
империи личного пространства. А если не привыкаешь, тогда твоя жизнь
превращается в сплошной ужас, потому что человек без кокона уязвим, слаб и
беспомощен. В нашем мире жить без кокона - мазохистская патология, достойная
изучения психиатрии.

Все рассказывают мне свои истории. Не только друзья, даже малознакомые
мне люди. Не знаю, почему они это делают. Очевидно, у человека существует
некая онтологическая потребность избавиться от подобных воспоминаний, и я