"Евгений Немец. Кокон " - читать интересную книгу автора

еще две недели назад я предвидел такое развитие событий, но я не ждал их так
скоро. Да и вообще, - одно дело догадка, совсем другое - реальные события.
- Так вы что - разводитесь? - спросил я, все еще до конца не веря
услышанному.
- Пока нет. Решили дать друг другу время на подумать. Вернусь через
полгода, тогда и посмотрим.
- Мда... Новости, мягко говоря, неожиданные...
- Присмотри за ней, ладно?
- Я бы на твоем месте Грека о таком не просил, - даже не знаю, что
толкнула меня на это достаточно честное заявление, то ли сногсшибательные
новости, то ли алкоголь, то ли и то и другое, - вот вернешься через полгода,
а мы женаты.
Лёня поднял на меня тяжелый взгляд, но мне уже начало надоедать его
извращенное представление о супружеской верности, так что я продолжил
довольно грубо:
- Это какой же сволочью надо быть, чтобы трахаться на право и на лево,
а от жены требовать целомудрия!
- Надо быть тобой, - невозмутимо парировал он.
- Я никому не изменяю! - моему возмущению не было предела.
- Потому что у тебя никого нет, - в добавок ко всему эта скотина нашла
место для ехидной улыбки, отчего я завелся еще сильнее:
- Можно подумать в Ебурге полгода ты будешь дрочить, вспоминая любимую
жену! Как меня уже достала эта однобокая мужская справедливость!
- Мальчики, у вас там все нормально? - донесся из ванной обеспокоенный
голосок. А я уже успел забыть о присутствии координатора Лиды в моей ванной.
- Потому что ты такую справедливость исповедуешь уже 36 лет, - Лёня
нагло улыбался во все зубы, и, черт возьми, он был прав. Я вернулся к
стакану, то есть отпил добрый глоток.
- Ну да хватит орать, - продолжил Лёня серьезно. - Я не собираюсь
ограничивать жену в сексуальной свободе, к тому же это невозможно. Тем
более - рядом с тобой. Но самое поразительное то, что я нисколько не ревную.
Как-то все выгорело, перегорело. Раньше сама мысль о том, что Алёнка может
трахаться с кем-то другим могла довести меня до бешенства. Но со временем
ревность притуплялась. Первые года три я не изменял ей, и даже мысли не
было. Теперь же мне всё равно.

Лёня давал жене полную свободу выбора и действий, потому что такую же
свободу оставлял за собой. Мало того, очевидно Михайловы давно уже заключили
негласное соглашение на эти свободы, может быть год назад, а может и еще
раньше. В семье подобные отношения возможны, но крайне опасны, потому что
требуют абсолютного доверия и безграничной жертвенности, в противном случае
приводят к краху, и случай Алёны и Лёни это подтверждал. Свобода стала для
них очередным слоем, который они намотали на свои коконы, она отдалила их
друг от друга, вместо того, чтобы сблизить.
- Слушай, Лёня, - после паузы размышлений я решился на вопрос, который
никогда раньше не задавал другу, - а почему у вас нет детей?
Лёня допил виски, встал, подошел к столу, кинул в рот кусочек сыра.
Прожевав, сел за стол напротив меня, наконец, ответил:
- Да стар я уже для детей, - и вот этот ответ он рожал долгих две
минуты!