"Александр Немировский. Я - легионер (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

ходатаев, как советует вам легат. И вы, новобранцы! Разве я кого-нибудь
обидел из вас? Ударил? Покушался на ваше имущество? Взял деньги, которые вы
мне предлагаете в надежде добиться моего благоволения? Скажите, заслуживаю
ли я доверия? Если не заслуживаю, я уйду. Пусть другие учат вас и командуют
вами. Если же вы мне верите, поверьте и моему опыту. Никогда мятеж не
приводил к добру.
Так был потушен первый пожар. Выделили послов. С ними, по настоянию
Перценния, должен был отправиться сын Юния Блеза, военный трибун[57] XV
легиона. Воины решили дождаться возвращения послов в летнем лагере, так как
опасались, что, разъединившись, не сумеют противостоять коварству своих
командиров.
Прошло еще два дня. И пламя возмущения вспыхнуло с новой силой. Еще до
событий в летнем лагере несколько манипулов было отправлено под Наупорт, на
укрепление размытой дождями дороги.
Работами руководил начальник лагеря Ауфидий Басс, как бы двойник нашего
Луцилия, только лишенный его спасительной слабости (пристрастия к вину). В
юности, как говорят, Ауфидий служил под началом Марка Антония, триумвира и
соперника Августа. И ему казалось, что до сих пор все об этом помнят. Из
страха перед возможными обвинениями или просто разговорами о своем прошлом
Ауфидия превратился в самого образцового служаку, каких только знал Рим. Он
не делал исключения и послаблений ни для кого и требовал точного исполнения
приказа. События в летнем лагере, о которых Ауфидий, конечно, знал, ничему
его не научили. Более того, приписав их попустительству самого легата,
объявившего траур в войске, Ауфидий решил усилить и так суровую дисциплину.
В лагере у Наупорта в наказание за вину или без вины, просто из-за
того, что Ауфидию казалось, будто на него смотрят вызывающе и шепчутся за
спиной, солдат нагружали камнями и заставляли целый день шагать по кругу.
Это издевательство кончилось открытым бунтом. Легионеры напали на
Ауфидия, стащили с повозки, нагрузили багажом и, подталкивая остриями копий,
повели в наш лагерь.
После полудня, когда многие в палатках были заняты игрою в кости, в
лагерь ввалилась толпа. Представьте себе это зрелище: ненавистный, всем
Ауфидий, изнемогающий, дрожащий от страха, и гогочущие солдаты.
- Тебе не тяжело, Ауфидий?
- Как тебе показалась дорога? - слышалось то и дело.
На шум из претория вышел легат. Его сопровождали центурионы и несколько
ветеранов.
- Схватить их! - приказал легат, указывая на солдат, пришедших из
Наупорта.
И хотя все это происходило на наших глазах, никто не решился защитить
товарищей. Напрасно те звали на помощь и кричали, что всем нам угрожает та
же участь. Напрасно они призывали небо и богов. Приказ легата был выполнен.
Арестованных отвели в тюрьму.
Конечно, мы могли бы смять легата и его помощников. Но это означало бы
прямое неповиновение, бунт. Стоит нам применить силу, и наши условия будут
отвергнуты, а послы задержаны. Кто захочет разговаривать с бунтовщиками? К
тому же и легат проявил себя как человек мягкий и умеренный. Ведь он не
возражал, чтобы в числе послов был его сын. Недаром у него столько преданных
солдат. Они охраняют его днем, а ночью спят на земле у претория.
Но не успели закрыться ворота тюрьмы, как мы стали рассуждать