"Михаил Немченко Лариса Немченко. Пари" - читать интересную книгу автора

скажешь, вы умеете брать читателя за жабры. Но сама идея... Да, я считаю
подобные прогнозы в принципе неверными.
- О да, я знаю это из вашего романа... - начал было американец.
Но в этот момент участников встречи пригласили в зал, и "самое большое
собрание вывихнутых мозгов" - как выразилась в те дни одна нантская газета
- было объявлено открытым.
Вечером того же дня Вагин и Тилтон ужинали в ресторане.
Собственно, они уже поужинали и теперь допивали кофе, не без любопытства
поглядывая на своего соседа по столику, грузного молчаливого немца, с
сосредоточенным видом поглощавшего третью порцию какого-то замысловатого
бретонского рагу. Вагин уже успел узнать, что этому человеку дважды
присуждалась первая премия на традиционном "Конкурсе леденящих новелл",
ежегодно проводимом мюнхенским "Клубом ужасов".
- Так я хочу вернуться к нашему утреннему разговору, - заговорил Тилтон,
поставив на стол пустую чашку. - О вашем "Свете голубой звезды". Должен
сказать, что прочел я его, в общем, с интересом. Но, понимаете, все портит
этот ваш пресный дистиллированный оптимизм. Особенно в сцене встречи землян
с "синими великанами". Все такие миленькие и добренькие, как в сказках для
маленьких девочек.
- Зачем же утрировать? - не выдержал Вагин. Тилтон остановил его
нетерпеливым жестом.
- Погодите, я еще не кончил. Я хочу спросить: почему, собственно, вы так
уверены, что встреча с обитателями других миров не будет трагической для
людей Земли?
- Если она вообще когда-нибудь состоится, - неожиданно проговорил немец,
перестав жевать. - В моей новой повести астронавты, из конца в конец
пересекшие Галактику, ощутят ужас космического одиночества, ибо они поймут,
что Земля - единственная искорка жизни, теплящаяся во мраке Пространства.
Он замолчал и снова принялся за свое рагу.
- Ну, это было бы еще не так плохо, - заметил Тилтон. - Но, к сожалению,
большинство астрономов считает, что мы не одиноки. В Галактике наверняка
есть существа сообразительнее нас, и встреча с ними не сулит нам ничего
хорошего. Убежден в этом. А вы что скажете, мистер оптимист?
- Скажу, что в космосе способны путешествовать лишь существа,
находящиеся на высшей ступени развития Существа высокоразумные и, значит,
гуманные.
- Гуманные... - американец иронически усмехнулся. - Мы часто забываем
точное значение этого слова. А между тем гуманность - это всего лишь
уважительное, доброжелательное отношение к себе подобным, не больше.
Человечность - как говорите вы, русские... Заметьте: к себе подобным. А
сочтут ли пришельцы нас, землян, себе подобными - это еще вопрос... Вот мы
с вами тоже считаем себя гуманными, и, однако, нас ничуть не возмущает,
когда наших двоюродных братьев по эволюции, человекообразных обезьян,
держат в железных клетках и проводят над ними всякие эксперименты. Но кто
может поручиться, что пришельцы не будут превосходить нас по уровню
развития в такой же степени, в какой мы превосходим шимпанзе и
орангутангов?
- Ну, это уж вы хватили лишку, - улыбнулся Вагин. - Обезьяны - животные.
А мы говорим об отношениях между разумными существами. И смею вас уверить:
наше человечество, уже сегодня оседлавшее атом и посетившее Луну, не будет