"Алина Немирова. Оставшийся среди живых." - читать интересную книгу автора

мои знания и опыт, создал три кольца, по праву принадлежащие мне. Он
посмел сокрыть их, и я покарал его за ослушание. Укажи, где найти эти
кольца, возмести ущерб, причиненный мне, и я верну тебе свободу!
- И отца вернешь, и все прочее? - улыбнулся Аннаэль.- Как ты держишь
слово, я от родичей наслышан. И не поверю тебе, хоть ты и волен говорить
что хочешь!
- Ты мне разрешаешь? О, как великодушно! Тогда позволь почтительно
доложить, что сейчас, устав от дел, я желаю попировать со своими
преданными соратниками - и приглашаю тебя!
- А если я откажусь?
- Отказать ты не СМОЖЕШЬ. Да и к чему? Ты изысканно одет, ты при оружии.
Эльфов Высокого рода еще не бывало за моим столом. Тебе будут рады. Ну же,
следуй за мной!
Он щелкнул пальцами дважды, двери раскрылись, и Аннаэль увидел, что в
недавно пройденном зале желтые свечи в бронзовых ободах-светильнях
освещают теперь длинный стол, накрытый к пиру; свечи горели ровно, не
колыхаясь, тишину разбавляли пронзительные вскрики флейты и размеренная
дробь барабана.
Владыка поднялся с кресла и направился к выходу. Когда он поравнялся с
Аннаэлем, эльфа обдало удушливой, жаркой волной. Волна схлынула, унося
волю его, почти начисто смытую. Аннаэль медленно повернулся и медленно,
неуверенным шагом, словно разучился ходить, последовал за Владыкой.

* * *

Свободным обитателям Средиземья твердыня Всеобщего Врага представлялась
вместилищем хаоса, адского беспорядка. На деле же все обстояло иначе.
Конечно, пирушки сменившихся с караула орков не отличались ни
сдержанностью, ни благопристойностью; но проходили они в строго
определенное время и вдали от покоев Владыки. А там все свершалось с
благородной чинностью.
- Люди из знатных семей,- говорил Владыка своему гостю.- Хорошо
воспитанные. И мудрые. Как же им может нравиться шум и беспорядок?
Очередная клевета на меня и моих ближних!
Да, все здесь шло по установленному ритуалу. Ударял три раза колокол,
слуги накрывали каменный стол златотканной парчой, ставили тяжелую золотую
посуду, приносили вино и хлеб; приближенные Владыки - их никогда не бывало
более четырнадцати - не расстались еще со своими телесными оболочками, но
уже не находили наслаждения в обильной пище; лишь нескольким подавали еще
жареное мясо. Прислуживали женщины, всегда по три, всегда похожие друг на
друга в бесформенных, как мешок, платьях; лица их окутывала черная кисея -
лишь смутно проступали прекрасные черты; однако никто не заигрывал с ними.
Жутко было гостю видеть на их стройных, гибких шеях золотые ошейники с
грубо бренчащими бубенцами, какие надевают пасущимся коровам; но он
молчал, и неподвижное лицо его ничего не выражало.
И песни звучали на тех пирах. Хорошие голоса, чистые звуки лютни и флейты,
усиленные эхом в высоких сводах, воспевали битвы древних времен и подвиги
Сауроновой рати, поминали великие деяния Мелькора, устроителя мира,
высмеивали жалких, трусливых эльфишек и добродушно потешались над
похождениями неуклюжих, но верных орков. Кто были те певцы, из каких