"Владимир Немцов. Последний полустанок" - читать интересную книгу автора

техника", - подумал Багрецов, запуская пальцы в свою пышную шевелюру. Он
по привычке представил себе, как бы должна выглядеть табличка с
автоматической сменой фамилий.
Повернувшись к своему другу Тимофею Бабкину, с которым вместе приехал в
командировку, Багрецов вздохнул и сказал:
- Теперь я понимаю Бориса Захаровича, почему здесь трудно работать.
Ведь каждый директор сидит на чемоданах.
- А сейчас, ты думаешь, кто-нибудь там сидит? - спросил Бабкин, кивая
на дверь кабинета. - Поздно, да к тому же еще суббота.
- Но, говорят, дело срочное. Иначе бы нас не вызывали, - заметил
Багрецов и приоткрыл дверь.
Кабинет был огромный, как плавательный бассейн. Ковровая дорожка,
тянущаяся от двери к письменному столу, казалась зыбким мостиком, по обеим
сторонам которого, как в воде, отражались тусклые светильники, похожие на
старинные факелы.
И в этой настороженной полутьме, там вдали, на письменном столе,
расцвел гигантский оранжевый абажур, поддерживаемый бронзовой нимфой.
В столь огромном и пышном кабинете невольно представляешь себя пылинкой
мироздания, затерянной в бесконечности. И пока дойдешь под строгим
начальническим взглядом до стола, успеешь вспомнить всю свою жизнь с
грехами, ошибками и заблуждениями.
Кое-что могли бы вспомнить и наши друзья. Правда, возраст их нельзя
признать почтенным, каждому по двадцать четыре. Но при чем тут годы, если
жизнь этих друзей сложилась так интересно, что они уже успели и много
поездить и многое повидать. В этих поездках для установки автоматических
радиометеостанций и всевозможных контрольных приборов Вадим Багрецов и
Тимофей Бабкин встречались с учеными, видными изобретателями, участвовали
в интереснейших испытаниях, сами придумывали и строили приборы. А все
началось с обыкновенных радиолюбительских увлечений. Потом работа в
лаборатории сначала монтажерами, лаборантами, техниками. И вот сейчас
перед нами инженеры с солидным практическим опытом, незаурядной смекалкой
и умелыми руками.
Заведующий лабораторией Московского метеоинститута Борис Захарович
Дерябин очень горевал, когда потребовалось отпустить Бабкина в недавно
организованный филиал института. "Да я за такого парня трех аспирантов
отдам", - говорил он директору, но пришлось утешиться лишь тем, что в
лаборатории останется Багрецов. Для установки оригинального прибора -
нечто вроде гигрометра на транзисторах, - сконструированного молодыми
инженерами, Дерябин вызвал их в НИИАП, то есть в тот самый институт,
название которого Багрецов прочитал на двери директорского кабинета и где
старику Дерябину очень не нравилось. Он уже сидел здесь целых два месяца,
подготавливая какие-то серьезные испытания.
Кроме того, что НИИАП недалеко от Киева и как туда добраться, ни
Багрецов, ни Бабкин ничего об этом институте не знали. Но вот они уже в
директорском кабинете.
Как бы стесняясь своего высокого роста, Багрецов шел несколько
ссутулившись.
За ним, поглаживая светлый ежик волос, не спеша, вразвалочку двигался
Бабкин. Мягкая дорожка скрадывала звук шагов.
Казалось, что новоназначенный директор института должен обязательно