"Владимир Немцов. Тени под землей (Дилогия)" - читать интересную книгу автора

техники. Особенно поражала совершенно исключительная по смелости
инженерной мысли конструкция грандиозного куполообразного свода, до сего
времени нигде не применявшаяся в строительстве. Это было гениальное
изобретение русского зодчего. Я не буду рассказывать о красоте этого
архитектурного творения - с легкими прозрачными колоннами, уходящими к
облакам, с садами на огромных балконах, опоясывающих все здание. Мы их в
шутку называли "Висячими садами Семирамиды". Да, действительно это был не
санаторий, а сказка, в которую даже трудно поверить. Архитектор назвал
свое детище "Воздушным дворцом".
Колосков вскочил, забегал по комнате и, бросившись снова на подушки
дивана, продолжал:
- В то время я был помощником у Евгения Николаевича. Он доверял мне во
всем и обычно прислушивался к моим предложениям. Проект утвердили. Вместе
с Бродовым мне поручили руководить строительством. И вот тут-то - будь он
проклят, этот день! - у меня мелькнула мысль предложить Евгению
Николаевичу изменить расположение балконов, с тем чтобы максимально
увеличить их площадь. Хотелось, чтобы воздушные сады, которые должны были
окружать здание до самых верхних этажей, полностью изолировали его от
уличной пыли. Когда я сказал об этом Бродову, он посмотрел на меня сквозь
очки и, усмехнувшись, заметил: "Вы подаете надежды, молодой человек".
Колосков грустно улыбнулся. Видно, это воспоминание он сохранил надолго.
- Да, действительно я для него был молодым человеком, - продолжал он, -
хотя имел уже за плечами добрых тридцать пять лет. Евгений Николаевич
разрешил мне внести нужные изменения в чертежи. Но я, как это иногда
бывает с нашим братом, переусердствовал, забрал все чертежи к себе,
выписал вторые экземпляры из Москвы и начал их переделывать. Получилось
так, что все чертежи, за исключением комплекта, принадлежавшего Евгению
Николаевичу, оказались собранными у меня. Свои чертежи Бродов хранил в
специально сконструированном для этого цилиндрическом сейфе. Он считал,
что для чертежей, обычно свернутых в трубку, такая форма наиболее удобна.
Федору Григорьевичу не сиделось на месте. Он опять вскочил с дивана,
подбежал к окну, поплотнее затянул шторы и, возвратившись ко мне,
продолжал рассказ.
- Все это случилось летом сорок первого года... Ты знаешь, наш город
одним из первых подвергся бомбардировке. Проектное бюро эвакуировали.
Бродов не захотел уезжать. Трудно покинуть город, в котором родился, вырос
и прожил столько лет. Все чертежи проектного бюро, кроме тех, что
хранились в личном сейфе автора "Воздушного дворца", срочно отправили на
машине из города. Я в это время уже находился в армии, и ты представляешь
мое состояние, когда я узнал, что наши чертежи погибли. Едва машина,
нагруженная документами бюро, выехала на шоссе, как в нее попала бомба.
Рассказал мне об этом приехавший из города офицер, который до войны
работал вместе со мной чертежником. А позже пришла тяжелая весть: враги
заняли город. Я беспокоился за судьбу чертежей, принадлежавших Бродову. Но
потом выяснилось, он предусмотрительно спрятал свой сейф где-то в городе.
Возможно, замуровал в стене или зарыл в землю...
Я слушал этот взволнованный рассказ, мне было искренне жаль своего
друга, но все же я не мог удержаться от вопросов.
- Ну и как? Нашли чертежи? Что случилось с архитектором?
- Гестаповцы заключили его в лагерь вместе со многими другими. Узнав о