"В.И.Немцов. Параллели сходятся " - читать интересную книгу автора

экскурсантов -- будущих художников -- провёл рукой по торсу женской фигуры,
чтобы узнать, насколько гладко обработано дерево.
До сего времени помню отповедь старой художницы, которая привела нас на
экскурсию. Она говорила, что это уже кощунство.
-- С каким вдохновением скульптор создавал это произведение, с какой
любовью подкрашивал дерево, -- всё более волнуясь, продолжала она. -- Он
жизнь в него вдохнул. Нет, не выйдет из вас художника, коли посмели грубо
прикоснуться к творению, созданному руками, мыслью и сердцем таланта.
А тот, из которого "не выйдет художника", смущённо моргал и непонимающе
оглядывался по сторонам. Да и мы-то не очень понимали, за что парню
досталось.
Однако потом, когда я и мои товарищи занялись изучением по монографиям,
копиям и репродукциям картин великих венецианцев Джорджоне и Тициана, рисуя
гипсовые скульптуры Венеры и Дианы, часами выстаивая у полотен
ленинградского Эрмитажа, куда мы приезжали на экскурсию, любуясь страстной
мощью и красотой рубенсовских тел, у нас как бы открылись глаза. Мы поняли,
почему старая художница в какой-то мере была права.
И мне неизвестно, насколько слова её оказались пророческими, но когда
мы перешли к рисованию живой натуры, то я с любопытством заглядывал в
работы моего соседа, из которого "никогда не выйдет художника" (назовём его
Борисом). Стариков и старых женщин он ещё мог рисовать, а юные лица и
обнажённая натура у него никак не получались.
Ребята посмеивались над неудачником: женщины на его рисунках
обязательно были кривобокими, сухорукими, с выпирающими рёбрами и кривыми
ногами. Вначале он соглашался с нашей критикой, но потом, удостоверившись,
что самое прекрасное из того, что создала природа, -- женское тело, он
передать в рисунке не может, стал изображать отвратительных уродов.
Тут он уже выработал свою эстетическую платформу и, становясь в позу,
декламировал:
-- Это моё субъективное представление о женщине. Я её такой вижу.
Вполне возможно, что то же декларируют и западные модернисты, изображая
на полотнах клиническое уродство, хотя этот "субъективизм" объясняется
довольно просто -- их полной бесталанностью. А так как уроды сейчас в моде,
то на этом можно подзаработать. Спрос рождает предложение. Вот и ходишь по
залам, где выставлены образцы модернистского буржуазного искусства, и
невольно мысль твоя возвращается к печальному эпизоду юности, когда ты
попал в анатомичку.
Мне хочется поскорее закончить воспоминания об этих малоприятных
зрелищах и перейти к рассказу о более весёлой "параллели" в поисках своего
основного жизненного пути. Я говорю о карикатуре, и, как ни странно, первые
шаги по этой параллели мне напоминают хождение по туго натянутой проволоке
начинающим циркачом, который пока ещё не постиг тайны этого сложного и
трудного искусства. А падать тоже надо уметь. Я-то падал, и не раз.
Я ещё не научился хорошо рисовать с натуры, а потому лица и фигуры
натурщиков и натурщиц у меня не были схожи с оригиналами, порою я допускал
погрешности в анатомии, но выручала фантазия и, если можно так сказать,
общая гуманистическая направленность творческих поисков. Потом меня
перевели в старшую группу.
И если на соседнем мольберте Борис рисовал уродов, я же своё неумение
рисовать людей таких, как они есть в жизни, подменял фантазией и создавал