"Збигнев Ненацкий. Я - Даго (Dagome Iudex #1)" - читать интересную книгу автора

или сплетенные из кожи! Он знал, что без всякого сожаления оставит эту
деревушку, спрятавшуюся в болотах, потому что чувствовал себя здесь совсем
чужим. Дед не был его дедом, отец - отцом, не было у него здесь настоящих
сестер и братьев.
Как-то начал он плести из ржаной соломы длинную косу. Сначала обвязал
ею стопы и ноги. Ему стало теплее. Потом он сплел еще одну косу, обмотал ею
спину и грудь, и ему сделалось еще теплее. Только вот неустанного голода
это не успокоило.
На глаза он не показывался, вот люди из рода Землинов как-то и
позабыли о его существовании. Чуть ли не ежедневно какая-нибудь парочка
забиралась в сено, чтобы спариваться друг с другом. Их сопения,
причмокивания, стоны и производимые ими необычные движения не пробуждали в
мальчишке ни интереса, ни отвращения. С малых лет видел он, как бык
покрывает нетель, а кабан свинью; точно так же и мужчина должен был
наполнять своим семенем женщину, чтобы рождались дети. Все живые существа
должны были спариваться для размножения, то есть, дело это было очевидным и
совершенно естественным. Не один раз он в доме, слабо освещенном блеском
луны, проникавшим через рыбьи пузыри в окнах, видел он, как его отец
всовывает свой набрякший член в оттопыренный голый зад мачехи. Мальчишка не
задумывался, доставляет ли это дело им удовольствие, или же они занимаются
этим из необходимости обзавестись потомством. Только здесь, в сене над
хлевом, в эту суровую зиму, когда его изгнали из дома, впервые показалось
ему, что эта, до сих пор, вроде бы, естественная потребность, скрывает в
себе какую-то тайну. Залезающие на сено мужчины и женщины делали все это в
тайне; женские лица распалялись, несмотря на мороз на улице и холод в
сарае, мужчины же буквально тряслись и скрежетали зубами от переполнявшего
их странного чувства. Некоторые вообще походили на безумцев, пьяных или
надышавшихся чадом. Руки мужчин скользили под женские платья, задирали их
наверх, а женщины от подобных прикосновений буквально постанывали, разводя
в наслаждении бедра и медленно вращая ягодицами. У некоторых женщин меж
ногами текла слизь, и тогда вместо запаха сена мальчик чувствовал
неприятную, резкую, доводящую до рвоты вонь. Парочка устраивалась на сене,
мужики вытаскивали из штанов твердый кол с красной головкой, валились на
баб и совали свой член им в низ живота, покрытый курчавым волосом. Бабы
стонали от наслаждения, мужики все быстрее совали и пихали в них свои
члены, сопение пары становилось все громче, пока, наконец, чуть ли не со
всхлипом не падали мужчины на голые женские телеса и на какое-то время
застывали на них. А потом мальчик своими ноздрями чувствовал запах их
семени, похожий на аромат свежесорванного молоденького камыша.
Однажды, когда мальчик не ел целых два дня, на сено прокралась его
мачеха со своим родным братом. Посмеиваясь, забралась она повыше, задрала
юбку и, продолжая хихикать, развела свои белые ноги. Ее брат тут же покрыл
ее, и его голый зад довольно долго ритмично дергался. Потом он спустился
вниз, на ходу подтягивая порты, а она, несмотря на холод, заснула на сене с
широко раскинутыми ногами. За измену женщин у Землинов карали смертью, за
спаривание с собственным братом - тем более. Только где землинские женщины
могли испробовать чужого мужчину, если от других селений отделяли их леса
да болота? Разве не рассказывала Милка, что даже старый Дед с собственной
внучкой забавлялся? Бабка же говорила, будто от подобных связей рождаются
слабые карлики. Значит, могло быть и так, что это не он был таким уж