"Збигнев Ненацки. Великий лес (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

дремлет жажда азарта, в скольких уборных разные красивые и богатые женщины
вкалывают себе всякую гадость, сколько на свете пьяниц, имеющих какую-нибудь
власть или доступ к каким-нибудь тайнам. Марын много ночей провел в игорных
домах, на пьяных оргиях, хоть сам, кроме сигарет с марихуаной, ничего
никогда не пробовал, а алкоголь вызывал у него отвращение, как секс вызывал
отвращение у Бундера. Но такая уж у них была профессия. Какой-то журналист,
у которого руки по самые локти наверняка были вымазаны типографской краской,
назвал таких, как они, "мальчиками для грязной работы". Марын думал о себе,
что он действительно не бывал чистым, но его грязь была профессиональной и,
стало быть, не такой вонючей. Он просто занимался грязной работой - шахтер
тоже неизбежно ходит черномазым, так же, как человек, работающий в пыли, но
никто не может сказать о них, что они грязнули. Фирма требовала, чтобы он
доставлял информацию для страны, и Марын делал это, иногда лучше, иногда
хуже. Не было его вины в том, что столько людей вело грязную жизнь, а к
грязи всегда что-нибудь да прилипнет. В своей анкете он мог бы написать:
информатор. Но он писал: коммерсант. Там он, черт побери, все-таки был
владельцем магазина велосипедов на Дапперстраат. И, кажется, остается им и
сейчас... Да, самым противным бывал тот специфический душок, который от
некоторых людей чувствовался издалека, хоть именно такие и меняли сорочки и
белье по три раза в день. Когда до него долетал этот запашок, он звонил в
квартиру Бундера и спрашивал: "Это квартира господина Фельдмана?" - "Нет.
Ошибка",- отвечал Бундер и вешал трубку. Они тут же встречались в
условленном месте в условленное время, Марын передавал Бундеру то, что
узнал. Всегда только устно. Это Иво Бундер создавал досье на такого клиента
или на такую клиентку. Марын же посылал в фирму информацию, что такая-то
особа начинает плохо пахнуть и стоило бы к ней присмотреться внимательней.
Интересно, что это всегда начиналось с любви к деньгам или со странных
сексуальных наклонностей. Ясно, что речь шла не о насилии над собственной
женой. С этой женщиной в лесничестве не случится ничего плохого, если ее
насильно отделает собственный муж. Это вообще ерундовое дело. Настоящей
проблемой было то, что Бундер утром пересек две улицы. Это хуже, чем
перерезать веревку, на которой кто-то другой висит. Потому что под ногами
только пропасть. Всего три четверти часа оставались Марыну и Эрике, чтобы
вывести из гаража машину, доехать до аэропорта и купить билет. Они сделали
все это в панике - и напрасно, потому что, как оказалось позже, Иво Бундер
его не выдал. Однако Юзеф Марын два месяца просидел в следственном изоляторе
в своей родной стране. А теперь пьет с лесниками и уходит из чьего-то дома,
потому что какая-то там женщина не хочет раздвигать ноги перед собственным
мужем...
Двери в сени со стороны подворья он застал открытыми. Прошел прямо в
свою комнату и, не зажигая света, разделся и лег в холодную мягкую постель,
которую оставил для него Хорст Собота. Раненая рука болезненно пульсировала.
Марын чувствовал, что у него температура и от боли он, видимо, не сможет
заснуть. В малюсеньком несессере в шкафу он держал свои профессиональные
инструменты: одноразовые шприцы, ампулы с невралгином, люминалом и другими
средствами. Но ему не хотелось вставать с постели, чтобы сделать
обезболивающий или снотворный укол, боль не была такой уж острой. И вообще
не стоило лазить в этот несессер, потому что он принадлежал к другому миру,
а тот мир провалился в пропасть.
Чего хотел от него Хорст Собота? Ага, чтобы он победил лес. Что это