"Збигнев Ненацки. Великий лес (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

Хорст Собота и лесничий Кондрадт долго стояли, глядя на скелеты деревьев,
перед величием смерти, которая вступила сюда и которая вскоре их тоже должна
была встретить, потому что их время уходило. Хорсту было больше лет, но
Кондрадт сильнее болел. Они стояли возле королевской дороги и смотрели, все
время смотрели на засохшие вязы. Их поражала мысль, насколько беззащитным
иногда становился лее и как легко было причинить ему боль.
- Если по правде, Хорст,- вполголоса сказал Кондрадт,- то я не верю ни
в какие грибки. Вязы - это королевские деревья, и им не хватало монаршего
величия. Несколько лет тому назад здесь был барон Бонацубона, который владел
этими лесами, а теперь владеет где-то маленькой аптекой. Он рассказывал мне,
что королей на свете все меньше и вообще уже нет императоров.
Собота подумал, что Кондрадт говорит правду. Еще три-четыре года назад
в это время каждый из огромных вязов напоминал зеленый кувшин, наполненный
шумом мохнатых листьев. Еще не так давно раскидистые кроны затеняли
королевскую дорогу и были враждебными любому лесному пришельцу, потому что с
каждым годом требовали все больше воды и солнца. А сейчас первый весенний
ветер поломал самые тонкие сухие отростки, которые бессильно свисали с
верхушек деревьев и с концов толстых стволов. Остановилось течение соков,
поднимающихся вверх по невидимым в стволе каналам. Зачем кому-то вязы, если
уже нет ни королей, ни императоров?
Юзефа Марына разбудил громкий стук в двери со стороны подворья. Он
вскочил, набросил китель и пошел открывать.
За дверями стоял лесничий Кулеша. Пьяный, с красной круглой
физиономией, небритый.
- Здесь моя жена,- буркнул он Марыну.
- Я об этом ничего не знаю. Извините, что я в таком виде, но я спал,-
объяснял ему Марын.
- Этот проклятый старик, Хорст Собота, отобрал у меня жену, - крикнул
Кулеша, упираясь рукой в косяк, потому что на ногах он стоял неуверенно.
- Его нет. Он пошел в лес.
- В лес? Он, кажется, никогда не ходит в лес.
- А однако пошел с каким-то старым лесничим,- спокойно объяснял Марын.-
И что у него общего с вашей женой? Почему здесь должна быть ваша жена?
Кулеша пытался оттолкнуть Марына, но тот стоял в дверях и загораживал
ему дорогу.
- Вы ничего не понимаете,- Кулеша боролся с Марыном.- Она была его
любовницей. Она вернулась к нему, а я ее за это убью. И ее, и его. Пустите
меня, я ее тут найду. Марын взял под руку лесничего Кулешу и решительно
проводил до калитки.
- Советую вам пойти домой. Вы пьяны,- сказал он.
Вернувшись в сени, он старательно закрыл двери. Через приоткрытое окно
комнаты до него еще какое-то время долетали громкие крики Кулеши. Потом они
стали тише и наконец отдалились.
Марын почувствовал голод. Он натянул пижамные брюки и заглянул в кухню.
На покрытом клеенкой столе стояли две тарелки, лежали ножи и вилки, стоял
поднос с нарезанным хлебом и кастрюля, полная картофельного супа с крупными
шкварками. Кастрюля была еще горячей. Нужно было только взять поварешку и
налить себе супу в тарелку. Он сделал это, сел за стол и, медленно поглощая
еду, начал думать о женщине, которую каждую ночь от сумерек до рассвета
мучил над его головой лесничий Кулеша, а потом трое мужчин должны были ее