"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 1)" - читать интересную книгу автора

остальные три воскресенья дьявол бесчинствовал в Скиролавках. Стены
католического костела дают безопасное убежище перед Сатаной даже
евангелистам. Повторяю: пастор Давид Кнотхе - человек необычайно
богобоязненный, большой патриот и муж, достойный наивысшего уважения.
Несколько раз предлагал я ему, чтобы во время приездов в Скиролавки он
ночевал у меня, а не в деревенских халупах.
- Он робок, - вздохнул доктор. - Надо понять и его обиды. Но паприкаш
стынет, святой отец.
Они наложили себе на тарелки большие порции курицы, полили красноватым
пахучим соусом. Потом священник пробормотал молитву над столом, и оба
уселись на стульях с высокими спинками. В тоненьких бокальчиках появилась
кровавая вишневочка. И так на другой день после праздника Трех Королей
священник Мизерера из Трумеек и доктор Ян Крыстьян Неглович из Скиролавок
сошлись в схватке, а возле дома ветер гудел в старых елях, разогнавшись на
закостеневшем от мороза озере.
Священнику Мизерере было тридцать семь лет, и в приходе в Трумейках он
появился шесть лет назад, сразу после смерти ксендза Дуриаша. Его приезд
опередили ужасные вести: говорили, что прежде, чем поступить в семинарию, он
прошел воинскую службу, где прослыл необычайно метким стрелком. Сам генерал
дивизии Кукля приколол ему на грудь значок отличного стрелка и уговаривал
остаться в армии. Однако Йонтек Мизерера предпочел стать Духовным пастырем.
Для священника Мизереры слова Иисуса Христа "Паси овец моих" означало
нечто большее, чем для других молодых людей, которые вместе с ним приняли
духовный сан. Эти слова имели не только мистическое, но и конкретное
содержание. Йонтек Мизерера несколько раз ходил с отцом на все лето пасти
овец среди зеленых лугов Полонины Цариньской. Овцы и барашки были доброго
нрава, но все время с ними были какие-то хлопоты, они отбивались от стада,
позволяли сожрать себя волкам. Так и люди, по мнению священника Мизереры,
были в основе своей добрыми и честными, но отбивались от стада в поисках
корма повкусней и попадались время от времени в разные ловушки. Мизерера
любил людей, очень любил и Господа Бога, физическое присутствие которого
ощущал почти везде, особенно когда шел лесом с ружьем через плечо или гремел
с амвона и видел, как разбредшееся стадо снова собирается и множится. В
деревянном костелике, в местности, где он родился, было несколько Христосов,
грустных, сгорбившихся, с лицами, искаженными печалью. Эти фигуры не вполне
отвечали представлениям Йонтека о Господе Боге. В его понятии существо
настолько прекрасное, возвышенное, а вместе с тем совершенное, как Бог, не
могло быть ни мрачным, ни печальным, а, наоборот, добрым и веселым, с
улыбкой на своем непроницаемом обличье. Да, конечно, люди грешили, и очень,
поэтому Бог послал на землю Христоса, который страдал и был распят на
кресте, чтобы спасти человечество. Но ведь и сам Христос не всю жизнь
страдал и мучился, он даже бывал на свадьбах, а когда не хватило вина,
превратил в вино воду. Даже когда он шел на смерть, то счел уместным
пригласить своих близких на вечерю.
Когда маленький Йонтек Мизерера был у первой исповеди, ксендз сурово
его осудил за то, что он съел у матери целую банку меду. "Господь Бог
печалится, когда маленький мальчик съедает у матери банку меду",сказал ему
священник. Йонтек долго думал об этом деле, пока не пришел к выводу, что
Господь Бог вовсе не опечалился, когда узнал, что он, - Йонтек, съел у
матери банку меду, но, самое большее, осуждающе покрутил головой и