"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 1)" - читать интересную книгу автора

грязь и ил превращались кости солдат, кожаные заплечные мешки, жестяные
манерки и гильзы от стреляных патронов. Никто этого не видел, потому что
только Клобук и кабаны не боялись ходить на это болото над озером. Каждый
год лесничий Турлей грозился, что зимой вырубит ольшины на болотах, но еще
не было такого года, чтобы туман даже в большой мороз не лизал влажным
языком кабаньих шкур и не сыпал на них белую пыль инея.
Не получит этим утром Клобук своего куска хлеба, не поспеет на птичьих
лапах к забору, прежде чем высмотрят Макухову сойки, застывшие на ветвях
старой яблони в саду доктора. Впрочем, ему не хотелось так далеко идти,
перебираться через вывороченные стволы и поскальзываться на замерзших лужах.
Он ощущал усталость, как будто побывал в чьих-то мучительных снах. Еще раз
он захлопал крыльями, сбрасывая с перьев остатки белой пыли, и снова
забрался в логово, между теплыми телами поросят, отвернув клюв от их
дыхания, пропитанного запахом грязи и прелой листвы. Так кончилась ночь с ее
таинственной сменой картин и событий, боли и наслаждения, рождения и смерти,
страха и надежды, которые стекались в великом потоке человеческих снов.
Где-то за лесом понемногу вставало солнце, и, охваченная предчувствием
наступающего дня, черная корова Юстыны заглянула в кормушку, мягкими
ноздрями дохнула в пустоту, а потом страдальчески замычала, наполняя страхом
молодую женщину, которая спала за тонкой кирпичной стеной. Корова больше уже
не мычала, но Юстына все прислушивалась, потому что для нее это был зловещий
голос очередного дня, очередной ночи, и снова дня, и снова ночи, когда
смерть увеличивает свои шаги.
Этой ночью Юстына шла обнаженной в хлев, чтобы подоить свою черную
корову. На балке под потолком сидел коричневый петух с коралловым гребешком.
Он упал на нее и с огромной силой повалил на еще теплый навоз. Как в гнезде,
он уселся между ее раздвинутыми бедрами, и его маленький, похожий на
наперсток отросток набух от крови, как мужской член, и вошел в нее. Она
почувствовала наслаждение и не хотела защищаться. Петух обнял ее бедра
пушистыми крыльями, любовно положил на грудь маленькую головку с острым
клювом и коралловым гребешком, который Юстына начала ласкать кончиками
пальцев, чувствуя, как все сильнейшее наслаждение пронизывает ее тело. По
быстрым и напористым движениям в себе она догадывалась, что скоро
почувствует нежный удар белой жидкости, которая наполнит ее и оплодотворит.
У нее перехватило дыхание, ее облил пот, она слышала бульканье в птичьем
горле, будто бы петух хотел через мгновение разразиться громким пением. И
тогда в хлев вбежал Дымитр с вилами в руке, ударил петуха на ее лоне, пробил
его тремя острыми зубьями, теплая кровь потекла на раздвинутые бедра Юстыны.
"Дымитр!" - крикнула она. Но муж спал здесь же, возле нее, под клетчатой
периной, и тихо похрапывал. Всегда он похрапывал, когда на ночь напивался
водки. "Дымитр", - сказала она тише, потому что не хотела, чтобы муж
проснулся. Память о том, что было минуту назад, снова разбудила в ней
желание. Левой рукой она коснулась лба, правую сунула под перину. Она лежала
с задранной рубашкой, бедра ее были мокрые и липкие, а когда кончиками
пальцев она тронула там, где мучило ее полное боли желание, ей показалось,
что она снова прикасается к коралловому гребешку. За стеной замычала корова,
и Юстына осознала, что приближается рассвет, а потом наступит день, а после
дня ночь, и снова рассвет. Подумала, что сейчас она должна встать и пойти в
хлев подоить корову. Ей было интересно, ночует ли на балке под потолком
большой коричневый петух. Кончиками пальцев она любовно гладила коралловый