"Тихон Непомнящий. Казуаль (Сб. "Фантастика-83")" - читать интересную книгу автора

- Интересно все-таки, - Авилов уже цепко держал в руке прибор, - почему
назвали казуаль?
- Наши острословы придумали. Давно. Уж и не вспомню кто. Ну, можно
предположить, что название от слова "казус": случай, отдельный факт.
Казусный - значит, сложный, затрудненный... - Митина снова улыбнулась. -
Искали, отгадывали: что? Зачем? Откуда?
В хранилище-лаборатории сотрудники отмывали, склеивали, закрепляли
осколки древностей, наносили на них номера. Авилову не терпелось уйти и
унести казуаль, но в нем боролось чувство стыда, что он скрыл от Митиной
волшебное свойство казуали, и неуемное желание завладеть удивительными
линзами. Если археологи узнают, что позволяет увидеть казуаль, ни за что
не отдадут. А ему, Авилову, сейчас, особенно сейчас, этот необычайный
прибор был просто необходим.
Уже на улице он понял: сейчас нельзя довериться со своим сокровищем
городскому транспорту, и лихорадочно останавливал машины. Наконец,
уговорив какого-то "левака", помчался домой, предвкушая, как станет через
магические линзы казуали открывать объем, пространство на сохранившихся
старинных акварелях и гравюрах; только на них и остался облик зодческого
шедевра XVII века - Радужного дворца, до фундамента разрушенного в годы
фашистского нашествия. А ведь предстояло создать рабочий проект и
возродить дворец. Он был уверен, что волшебная казуаль поможет ему в
работе. Прежде он обходился и без нее, а вот теперь, чувствовал он, уже не
сможет.



2

Воображение - на то и воображение, чтобы восполнять
действительность.
В.Ключевский

Фантазия, лишенная разума, производит чудовища;
соединенная с ним, она мать искусства и источник его
чудес.
Ф.Гойя

Для Авилова стало уже привычкой, когда, приступая к восстановлению
памятника великого зодчего, он дотошно изучал все, что возможно разыскать,
чтобы полнее, точнее отразить задуманное великим зодчим и разрушенное
войной или временем. Но порой Авилов, человек нашего времени, не мог
ухватить настроение, чувства своего знаменитого предшественника,
отдаленного двумя-тремя столетиями, и мучительно искал эмоциональный ключ,
чтобы зарядиться необходимым настроением минувшей эпохи, ее ритмом.
Помогали записи старинной музыки - клавесинной, органной, но долго
удержать настроение, созвучное минувшей эпохе, не удавалось.
Авилов вешал на стены, расставлял вокруг рабочего стола старые гравюры,
акварели - они также помогали. Он стремился читать только то, что как-то
было связано с минувшим временем. Но все это не позволяло оставаться в
нужном настроении те недели и месяцы, в течение которых он разрабатывал