"Тихон Непомнящий. Казуаль (Сб. "Фантастика-83")" - читать интересную книгу автора

проект, наблюдал за строительством (восстановлением) здания, его отделкой,
убранством. Другие его коллеги были также озабочены проникновением в
далекое время, свидетельство которого - зодческий шедевр - они
восстанавливали.
Случайно найденная загадочная оптическая машинка со смешным названием
"казуаль", возможно, и станет тем ключом, который поможет проникать сквозь
скупые следы времени - гравюры и рисунки - в XVIII век...
Ансамбли великих зодчих словно симфонии, хоралы, поднимающиеся к небу.
Архитектура, как музыка в камне, звучит в веках. Большой Ленинград, его
пригородные дворцы и парки - и это прекрасные симфонии зодчества...
Павловский дворец, стиль - русский классицизм. Петергофский дворец -
петровское барокко. Екатерининский дворец, стиль - классицизм и барокко...
Для Авилова эти строения были сродни творениям Мусоргского и Лядова.
Авилов понимал, что и у городов, храмов, крепостей, как и у всякого
великого творения, были гениальные авторы - у Санкт-Петербурга -
Петрограда - Ленинграда: Андреян Захаров и Варфоломей Растрелли, Савва
Чевакинский, Иван Старов и Карло Росси, Василий Баженов и Тома де Томон,
Василий Стасов и Валлен Деламот, Джакомо Кваренги.
Немало славных гордых имен. Были и талантливые строители, мастеровые
люди из крепостных да заморские умельцы. Величаво стояли дворцы и
простирались парки Северной Пальмиры - Ленинграда, и древних городов -
Пскова, Новгорода, Смоленска, Киева и Одессы, Севастополя, Нового
Иерусалима в Подмосковье. Многие из них война сделала руинами. Ущерб,
нанесенный только Ленинграду и его пригородам в дни войны, превышает 46
миллиардов рублей. Но многое нельзя возродить ни за какие деньги...
В связи с полным разрушением целых архитектурных ансамблей древних
городов, особенно пригородов Ленинграда, в послевоенные годы возник
вопрос: правомерно ли восстановление творений великих зодчих?.. Аргументы
были простыми и убедительными: да, можно склеить мраморную разбитую
скульптуру, можно реставрировать настенную роспись, барельефы, паркеты,
полотна художников. Сформулировалось понятие о реставрации как о
"восстановлении памятников искусства и материальной культуры в возможно
близкой к их первоначальной форме... укреплении памятников с целью
сохранения их для будущего".
Но о каком сохранении могла идти речь, если некоторые дворцы и целые
ансамбли были разворочены войной, взорваны? О какой реставрации говорить в
испепеленном фашистским нашествием краю? Все строить заново? Но если так,
тогда почему же прежде не достроили древнеримский Колизей? Не восстановили
Акрополь в первозданном виде? Или почему никто не решился добавить руки
Венере Милосской или голову Нике Самофракийской? Есть ли пределы
реставрации? Наконец, каковы моральные права, мера ответственности у
реставраторов? Для споров были основания - от прежних шедевров зодчества
порой, кроме фундамента, не осталось ничего. Архитекторы, решившие
посвятить себя реставрационному делу, добровольно превращались в
археологов, надеясь раскопать в развалинах осколки лепнины. Реставраторы
становились историками, разыскивая в десятках архивов документы, рисунки и
даже любительские фотографии. Авторы проекта реставрации Екатерининского
дворца в Пушкине, бывшем Царском Селе, посвятили поискам материалов,
историческим, техническим изысканиям не одно десятилетие. Теперь, когда
толпятся у входа в Екатерининский дворец тысячные очереди, людям кажется,