"Эдит Несбит. Тысяча верных копий" - читать интересную книгу автораспрашивает, но это - правда, честное слово! Страшно подумать, как мы могли
быть такими гадкими. - Страшно подумать! - эхом отозвался король. - В таком случае позовите сюда французскую гувернантку, - приказал невидимый голос. - Позвони в звонок, дорогой, - сказала королева. - Я уверена, что это голос совести. Много раз я слышала про него, а теперь вот слышу его самого. Король дернул за шнур с великолепной перламутровой ручкой, и тотчас явились десять безукоризненных слуг в зеленых и золотых камзолах. - Попросите, пожалуйста, мадемуазель пожаловать сюда, - сказала королева. Десять безукоризненных слуг нашли гувернантку возле мраморного бассейна, где она кормила золотых рыбок, и почтительно согнули перед ней свои золоченые спины, передавая просьбу королевы. Гувернантка, которой никто не мог отказать в обязательности, не мешкая, отправилась в розовую столовую, где завтракали король с королевой, забинтованные почти до неузнаваемости. - Слушаю вас, ваши величества, - произнесла она, сделав реверанс. - Голос совести, - сказала королева, - велел мне послать за вами. Нет ли в ваших французских книжках какого-нибудь рецепта для воскрешения убитых принцесс? И если есть, то не можете ли вы перевести его нам? - Один такой рецепт есть, - задумчиво произнесла принцесса, - и довольно простой. Возьмите короля, королеву и голос совести, поместите их в розовую столовую вместе с вареными яйцами, кофе и гренками. Добавьте целую французскую гувернантку. Король и королева должны быть заранее хорошенько исколоты и забинтованы, а голос совести должен быть очень отчетлив. - И это все? - спросила королева. королеве глаза и так держать их до тех пор, пока голос совести не досчитает до пятидесяти пяти, но очень медленно. - Будьте так добры, - попросила королева, - завяжите нам, пожалуйста, глаза салфетками. Только сложите их, если можно, монограммами внутрь, потому что царапины на наших лицах еще не зажили, а королевские монограммы очень твердые и жесткие - они вышиты мелким бисером по специальному заказу. - Я буду очень осторожна, - заверила гувернантка. Как только глаза короля и королевы оказались завязаны и голос совести начал считать: "раз, два, три, четыре", Озилиза быстро стала переодеваться. Она сняла нелепую шляпку и седой парик, а под пышным и безвкусным фиолетово-черным нарядом французской гувернантки у нее оказалось простое и изящное белое платье принцессы. Ненужный наряд она засунула в камин, шляпку - в ящик для угля, а парик затолкала прямо в кофейник. Как раз вовремя, потому что голос совести уже произносил: - Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять! Тут король и королева стащили свои повязки и увидели, что перед ними стоит - живая и здоровая, с сияющими глазами и раскрасневшимися щеками - та самая принцесса, которая, как они думали, была убита тысячью стрел из тысячи тугих арбалетов. Принцесса заговорила первой. - Доброе утро, ваши величества, - сказала она. - Боюсь, что вам привиделся дурной сон. Мне тоже. Постараемся забыть о нем. Надеюсь, вы еще погостите немного в моем Замке. Я буду очень рада. Простите за причиненные вам неприятности. |
|
|