"Йозеф Несвадба. Мозг Эйнштейна (Сборник "Чешская фантастика")" - читать интересную книгу автора

Я предложила мозгу решить основные физические уравнения и вызвала
электрическим током возбуждение в соответствующих участках. Ток послужил
неким стимулом или раздражителем, на который мозг быстро реагировал и
передавал полученные результаты по специальным контакторам, укрепленным на
его поверхности. Интерпретатор высокой избирательности сообщил нам
решение, подтвердившее некоторые гипотезы академика Кожевкина. Я
немедленно телеграфировала в Алма-Ату. Гипотезы Кожевкина были
опубликованы в специальных физических журналах только недавно, а профессор
архитектуры, поэт и домашняя хозяйка наверняка не следили за подобной
литературой. Поэтому можно было полагать, что мой "мозг" самостоятельно
создал эти гипотезы.
Последующие недели принесли много радостей. Мозг выдал еще одно
решение, стал развивать предположения Кожевкина, комбинируя их, и пришел к
выводам, которые академик не публиковал. Но выявился один недостаток: мозг
работал с перебоями. И это беспокоило меня. Он как бы не хотел соблюдать
установленное рабочее время. Перестал быстро реагировать на раздражение.
Иногда писал в ответ какую-нибудь глупость, словно хотел сострить, иногда
работал ночью, когда меня не было в лаборатории, словно откладывал свою
реакцию на неопределенное время.
Через месяц он вообще перестал работать. Но он "жил". Я хочу этим
сказать, что в его тканях происходил сложный обмен веществ, поддерживаемый
специальным аппаратом. Однако электрическим импульсам больше не удавалось
заставить его работать. Казалось, эксперимент не увенчался успехом.
Между тем я получила письмо от академика Кожевкина. Он послал мне свою
последнюю работу, которую намерен был опубликовать в журнале "Наука". Его
выводы совпадали с результатами, достигнутыми моим искусственным мозгом.
По-видимому, оба они наконец нащупали путь к решению основной проблемы. И
как раз в этот момент мозг забастовал. Что же делать? Мне пришла в голову
мысль сконструировать особое приспособление, благодаря которому он мог бы
говорить, то есть диктовать полученные результаты и сообщать о своих
идеях. Я понимала, что здесь есть нечто противоестественное. Но если мы
придадим ему всем известный тембр мужского голоса, например голоса
телевизионного диктора, это будет, пожалуй, не так жутко. Через несколько
дней мозг "заговорил". Что же он произнес? Его первые слова не имели
никакого отношения к научным проблемам:
- Вы пренебрегаете мной...
Это было поразительно. Я думала, что для него вполне достаточно
электрического раздражения. Теперь выяснилось, что мы не обладаем
необходимой чуткостью и что электрохимическая реакция не может
компенсировать ощущение заботы и благожелательности, которое дает человеку
общение с близкими. Это было первым открытием, к которому привел мой опыт.
Мне пришлось прибегнуть к старинному способу. Я начала сама ухаживать за
мозгом. Переселившись к нему в лабораторию, я с утра до ночи беседовала с
ним. В институте не понимали, что происходит. Одни уверяли, что я тайно
влюблена в телевизионного диктора и потому наслаждаюсь хотя бы его
голосом, другие просто считали, что я спятила.
Вскоре у нас с мозгом установились прекрасные отношения. Когда портился
диктофон, я даже сама записывала его выводы. Через две недели снова
начались перебои. Мне показалось, что мозг чем-то "взволнован". Совершенно
разъяренный, он все время громко твердил одно и то же уравнение. Я долго и