"Макс Неттлау. Очерки по истории анархических идей " - читать интересную книгу автора

единству государства, принципам равенства и повиновения декретам
патриотических Законодательных Собраний, их комиссиям и всем местным
комитетам.
Без сомнения, каждая фракция хорошо видела авторитарные проступки лиц,
стоявших у власти, и временами это очень хорошо и логически изображалось,
например, Леклерком, из группы Жака Ру в "Друге Народа" от августа 1793
(вскоре после этого группа была разогнана), но сами критики были
сверх-авторитарными людьми и сами поступали так же, когда приходили к
власти.
Французская Революция, закончившаяся империей, непрерывными войнами до
1816 г. и годами реакции до июля 1830 г., несомненно, усилила
государственную власть, заменив слабое аристократическое государство
Бурбонов, государство паразитов, сильным милитаристическим государством
Наполеона, который умел побеждать чужие страны и привозил в Париж их
богатства в качестве добычи. Отсюда возникла басня о социально-полезном
государстве, которое построило наилучшие дороги, защищало ремесла и торговлю
и заключало самые выгодные договоры с другими государствами. Возродился
уравнительный национальный патриотизм и гордость, повиновение власти,
которая в некоторых местностях выполняла полезные обязанности, устранив
прежнее нерадение и произвол привилегированных.
Все это образует основу современного государственного социализма,
обширные системы которого были задуманы людьми, жившими в те авторитарные
времена. После 1815 г., при ненавистном строе Бурбонов эти люди обращались
мыслью к славной эпохе Робеспьера и Наполеона Бонапарта с тем большей
нежностью, что они не чувствовали уже более ее неприятных сторон гильотину и
ненасытного Молоха постоянных войн. Сознательно или несознательно, они
пришли к мысли, что социализм может быть установлен декретами могущественных
Собраний, что он может управляться и регулироваться верховными комитетами и,
если нужно, может быть насильно введен и укреплен военными диктаторами.
Именно этот авторитарный характер социализма сделал его так мало
приемлемым для человечества XIX века, ибо сверх-авторитарный период с 1789
до 1830 г. создал стремление к либерализму и смягченным формам общественной
жизни. Социализм понимали, как диктатуру революционных комитетов.
Разумеется, буржуазия отвергала социализм с точки зрения интересов
собственности и прибыли, как тигр не согласился бы быть посаженным на
молочную диету, да чего и было ждать от нее. Но одновременно возраставшие
интеллектуальные силы человечества, наука и техника, так грандиозно
развившиеся в XIX веке, по крайней мере, часть представителей этих сил,
чувствовали влечение к либеральным формам социализма и не желали видеть его
скрытых или открытых диктаторских форм. Даже Фурье остановился на полдороге,
будучи либер-тарным по своим практическим идеям, по своему мировоззрению, и
авторитарным по природе своей, ибо люди, пережившие те времена, все были
отмечены. То же самое, я думаю, может быть сказано о Роберте Оуэне, в
котором промышленная революция Англии, с ее победным ходом машинизма,
развила не менее авторитарные черты, чем Французская Революция и империя в
Сен-Симоне и Фурье. Что же касается Бланки, Кабе и Луи Блана, то в них, как
эпигонах, культ авторитета был тем сильнее, чем дальше они были от личного
опыта. А что сказать о Карле Марксе, который пришел после всех и жил
абстракциями, к которым живое человечество должно было приспособиться,
хотело оно того или не хотело?