""Hевский альбом #3" (не полностью)" - читать интересную книгу автора

Поэзия барокко с ее подспудным трагизмом, с ее эмблематикой, с
ее оксюморонами и повышенным интересом к собственно поэтической техни-
ке стала напрямую перекликаться с эсхатологическими настроениями чи-
тающей аудитории, ее пристрастиями и жаждой нового. Hе тоталитарные
устремления классицизма, не революционный пафос романтизма - а именно
причудливое, тайное и не всегда добронравное бунтарство барокко оказа-
лось созвучно гуманитарным настроениям общества, стоящего на пороге не
только социальных, но прежде всего этических перемен.
С особенным сочувствием читались стихи тех поэтов барокко, кото-
рые причислялись к его эротико-гедонистической ветви.
Лейкин, начавший активно писать в шестидесятые, поразительно
вписывается в параметры такого "низового" барокко, он занимается тем
же самым, чем три столетия назад занимались его поэтические предки. У
него барочный тип мировоззрения (в его поэтике слово "барочный" легко
анаграммируется в цепочке подрифмовок от "порочного" до "барачного" и
"оброчного") - он тщательно культивирует в себе дисгармонию мира, ду-
ховные страдания, низменные страсти, иронический скепсис; он драмати-
зирует реальность, он подчеркивает ее суетность и по контрасту ищет
свой рай в "языковых" фантазиях; он одновременно условен и конкретен,
он играет в "сочетание несочетаемого", в барочный концептизм -
остроумное сопряжение далеких идей и образов; он пародирует и мистифи-
цирует культуру, он превращает свои мимолетные переживания, а с ними и
поэтическую речь в клубок конфликтов, увязывая эвфонические метафоры,
игровые рифмы и замысловатый синтаксис с простодушными движениями не-
ловкой и ранимой души. Он откровенно театрален - сколько у него сце-
нок, диалогов и монологов, сценических эффектов на уровне неожиданных
ремарок и реплик из зала! Он откровенно книжен, воплощая одну из
главных идей барокко о том, что мир - это книга, но в этой книге ему
наиболее близки страницы, на которых печатаются кроссворды или расска-
зывается о редких формах стиха.
Барокко называют "трагическим гуманизмом".
Про стихи Лейкина можно сказать то же самое.


2.

Все, что он пишет, - о себе, про себя, жалость к себе, издева-
тельство над собой и гордость собой.
А получается - все про нас.
Лейкин последовательно идет по зыбкой и опасной грани, на кото-
рой "я" сливается с миром, но переступи ее - и упадешь в бездну
пошлости или дидактики.
Лейкин вообще очень любит слово "бездна" и всячески его варьи-
рует; есть у него еще два любимых словечка - "невыносимо" и "шут" и
любимая фраза - "жизнь перестала..."
Мотив шутовства и клоунады возник в его стихах еще в шестидеся-
тые годы, в эпоху расцвета поэтических чтений, - да так и остался:

Я обычный шут на этом сборище.
Засвищу, взлечу и мордой об пол.