"Фридрих Незнанский. Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам ("МАРШ ТУРЕЦКОГО") " - читать интересную книгу автора

липа. Надо и с тобой разобраться. Небось, каждый месяц на лапу получал от
жидомасонов, а? Правильно я говорю, Селезнев? Так нам в главке сегодня
объяснили? спросил рыжий, обращаясь к помощнику, спортивного вида блондину в
импортном костюме.
Тот в знак согласия кивнул.
Обстановка в кооперативе "Эхо" свидетельствовала: здесь произвели
тотальный обыск. Содержимое столов и шкафов было выворочено на пол,
осиротевшие компьютеры жалобно попискивали.
Из задних комнат вывели еще пятерых задержанных.
- Всех погрузили в машины. Продолжить операцию, скомандовал рыжий
детина, везите всех прямо в Бутырку.
- Не имеете права! снова заорал Турецкий. Везите меня в прокуратуру! Я
привез сигареты Ключанскому и не имею никакого отношения к этому
кооперативу! И вообще вы не имеете права арестовывать людей таким образом!
Ключанский как-то странно взглянул на Турецкого.
- Вот ты у меня поговоришь! сказал блондин и ударил Турецкого в лицо.
Кровь хлынула из носа, но Турецкий еще пытался ударить ногой блондина в пах
и получил сокрушающий удар в солнечное сплетение.
Очнулся он только на заднем сиденье машины, въезжавшей во двор
Бутырской тюрьмы. И снова стал орать и вырываться из цепких рук охранников.
Он кричал и вырывался, пока его вели по длинным коридорам и переходам
Бутырки, требовал прокурора, доказывал, что его задержание грубейшая ошибка,
за которую кто-то должен нести наказание, но в ответ слышал только гулкое
эхо тюремных стен. Лица охранников, видавших в своей невеселой практике и не
такое, хранили каменное выражение. И когда захлопнулась дверь камеры, он все
стучал в металлическую дверь и объяснял кому-то невидимому, что у него
совершенно нет времени сидеть в тюрьме, даже и по ошибке каких-то кретинов.
Он перестал стучать только тогда, когда сообразил, что его все равно
никто не слышит. Ребро ладони потрескалось от ударов по металлической двери
и кровоточило. Он тронул лицо и обнаружил, что оно состояло в основном из
распухшего носа. Стало жалко себя до слез сколько времени придется просидеть
ему в этой камере, пока разберутся что к чему, а там, за стенами тюрьмы,
нужна его помощь, и немедленная. Ему казалось, что без него там не
справятся, сделают что-то не так. Он опустился на бетонный пол и так сидел
около часа, бездумно уставясь в зарешеченное окно до тех пор, пока не
загремел засов и раздался голос не знакомого ему надзирателя:
- Турецкого на допрос.
Он обрадованно вскочил на ноги, слава Богу, теперь все быстро станет на
свои места. Он почти с радостью протянул руки для наручников. В конце концов
он "их" человек, он не принадлежит этим стенам, "они" знают его, "они"
знают, что он... что он... Он остановился от страшной мысли: "они" ничего не
знают. Должно пройти очень много времени, пока установят, что он не имеет
отношения к кооперативу Ключанского, ему ли не известно, с каким рвением и
даже удовольствием наши правоохранительные органы мордуют собратьев по
профессии, если есть за что зацепиться...
В плечо ему уперся жесткий, как ствол автомата, камерный ключ:
- Не останавливаться!
И снова он шел по лабиринтам коридоров и переходов Бутырской тюрьмы,
руки в наручниках, не оборачиваться, не разговаривать...
Надзиратель распахнул дверь, и Турецкий облегченно вздохнул: за столом