"Исповедь мантихоры" - читать интересную книгу автора (Штамм Лой)

Глава вторая

Вот уже десять минут, как я стояла у выхода метро аки памятник и злилась: Мастер опаздывал. Раньше я такого за ним не замечала, совсем он в своей командировке распоясался, что ли? Злость подогревало то, что не видела я его с самого конца мая, смылся он неожиданно и по-английски, то есть не попрощавшись и тихонько прикрыв за собой дверь лифта. Плюс ко всему, он звонил-то в лучшем случае раз в неделю и то больше для видимости, мобильный его все остальное время талдычил одно и то же: "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, попробуйте позвонить позднее", тьфу, пропасть, к началу августа у меня возникло желание залезть в трубку и придушить автоответчик. И самое главное, что я ни сном – ни духом о том, куда его черти занесли. И вот сейчас то же самое, абонент где-то шляется лишние десять минут, а я стою тут. Слов нет, одни нецензурные.

Внезапно я получила ощутимый толчок в бок, настолько ощутимый, что улетела от него чуть не на метр – такова была его сила. Потирая бок, я злобно оглянулась на источник агрессии: толстенную бабищу.

– Ну чего встала на проходе, кобыла? Людям пройти негде, – пробурчала она и пошла вперед, я же бросила на нее презрительный взгляд и тихонько выругалась. Похудей – и в любую щель протиснешься. К сожалению, взглядом она испепелялась неважно, а ничего действеннее типа бутылочки моющего средства у меня не было. Как утверждает реклама, одной каплей этой чудо-жидкости можно было удалить прямо-таки тонны жира. Так вот на нее я не пожалела бы даже бутылки. Или бутылкой. По голове. Я повернулась к ней спиной и начала наматывать очередной круг вокруг столбов, подпирающих свод входа в метрополитен. Было жарко, хотелось покурить и выпить холодной водички, но за водой я боялась отходить – вдруг дядю пропущу и он подойдет раньше, чем я вернусь, – воспитательный эффект будет совершенно не тот, когда я начну орать на него за опоздание. А закурить я боялась по более простой причине: увидит – голову открутит. Ох, ну чего же так жарко-то? Я чувствовала, как моя черепная коробка раскаляется, мозги вскипают и стекают по спинному мозгу вниз, а потом опять поднимается вверх. Тоже мне, качели устроили… "Сначала в Марысе был круговорот энергии, теперь круговорот мозгов… Прогресс, однако" – с усмешкой подумала я. За спиной бибикнула машина, я резко обернулась: дядя! Ага, конечно. Мой дядя ни разу не похож на тридцатилетнего тучного грузина с такими кавалерийскими усами, что на них можно вешать белье сушиться.

– Слющай, красавица, давай падвэзу, а? – обратился ко мне водитель, кокетливо выглядывая из открытого окна.

– И куда ты меня падвезешь, дарагой? – передразнила я его акцент, – если я тут друга жду?

– Ну давай тогда просто покатаемся? – не унимался мужик.

– Слушай, ты что, только утром с гор за солью спустился? – разозлилась я, – сказано же: друга жду, не приставай.

Не слушая, что мне в ответ пробубнил дядька, я развернулась и отошла к облюбованной до столкновения с бабой колонне и, подавив в себе желание для разнообразия поймать кого-нибудь в компанию и поводить вокруг нее хороводы, прислонилась к прохладной белой поверхности боком. Потом, замерев, провела по ней ладонью и задумчиво посмотрела на результат: словно горку муки погладила. Тяжело вздохнув, принялась очищать черные брюки и футболку от побелки, радуясь, что хоть какое-то занятие есть. Но ничто не может быть вечным: ткань была очищена, дяди все не было и я еле удержалась, чтобы не потереться о колонну опять, вовремя подумав, что люди не только не оценят, но и просто не поймут.

– Опять ты, медом тут намазано, что ли?

Я ощутила еще один толчок и пошатнулась: закружилась голова, на миг я потеряла сознание от духоты. Когда в глазах прояснилось, я опять увидела бабу, с которой столкнулась пятью минутами раньше рядом с той же колонной. Подавив рык, я промолчала, послав в нее астральный луч диареи. Не долетит, конечно, но помечтать-то можно?

Сзади меня опять раздался гудок, я чертыхнулась и через плечо направила еще один луч, но, все же, обернулась и осеклась – больно уж знакомая Тойота стояла. Я торопливо подошла, распахнула переднюю дверь и села рядом с Мастером, посмотрела на него и крепко обняла – все претензии как ветром сдуло.

– Прости что опоздал, пробки были. Как ты, котенок? – спросил дядя, вглядываясь в мое лицо.

– Все хорошо, дядя, а где ты был?

– Бегал, – улыбнулся Мастер.

– Странно, но футболка… – на автомате подхватила я старый прикол, но оборвала себя, приняв серьезный вид, – ты ведь хотел о чем-то срочно поговорить?

– Да, – посуровел дядя, – как ты посмела выходить на задание без моего ведома?

– А как я могла поставить тебя в известность, если телефон выключен? – задала я резонный вопрос, – все вышло нормально, не волнуйся. В предстоящей войне я буду очень кстати, я теперь одна из трех высших оборотней астрала.

– Не о том разговор, ты знаешь, во что ты превращаешься?

Прозвучало это странно и я насторожилась, боясь, что мои худшие подозрения оправдываются.

– В кого? – подозрительно посмотрела я на дядю.

– Дай-ка подумать, – наставник деланно задумался, а потом прорычал мне в лицо, – В странницу!

– Гм… Дядь, ты не злись только, но ты мне сейчас Америку не открыл, – я поежилась.

Черт, черт, черт! Ведь подозревала, что что-то идет не так, подозревала еще на кладбище и с каждым днем подозрения становились все навязчивей, но я отгоняла их, не желая верить в то, что за силу мною будет уплачена такая цена. Доотгонялась…

Вампиры, маги, оборотни и очень ловкие люди могут посещать астрал – место, структуру которого объяснить невозможно, как ни старайся. Имеет он много самых разнообразных слоев, чуть ли не шесть дюжин, но открыты они не для всех. Чем выше уровень существа, тем более сложный уровень ему подчинен. Слабые, их большинство – астрал очень придирчив – могут попасть максимум на четвертый уровень, более сильные на пятый, ну и так далее.

Попасть в него можно несколькими путями: во сне, в обмороке (это уже неосознанный вылет, только если обморок не провоцируется намеренно) или при клинической смерти и во время медитации. Или если кто-то зело умный и сильный дернет на разборки, но лично мне не хотелось бы так попасть туда – обычно специально подбирается время, когда жертва в душе или, пардон, в туалете. Короче, в самое неудачное время. Плюс ко всему, вызванный в астрал человек в реальности просто падает в обморок. А потом все удивляются, почему же ДТП так много? Вот то-то и оно…

Самый энергоемкий способ – медитация, самый оптимальный, ну лично для меня, – сон.

С первого по десятый уровень – просто места для встреч, вид которых рандомно выпадает. Давно уже утверждено негласное правило – седьмой слой для вампиров, восьмой для оборотней, девятый для магов. Соответственно, чем выше уровень, тем он "круче", но и больших затрат и умений он требует. С десятого и по пятьдесят какой-то, на нескольких последних я не была, все совсем запутано: двадцать четвертый уровень – вещие сны на день вперед, тридцать пятый – на неделю, тридцать седьмой – на один день, но неизвестно, в какой из ближайших 100, зато с точностью до мелочей и рассматриваются все варианты событий. Дальше с сорок второго и по пятьдесят первый уровни боевые, туда лучше не соваться тем, кто неспособен постоять за себя. С тридцать восьмого по сороковой полигон и два тренировочных, а сорок первый, как ни странно, что-то вроде библиотеки. Бывала пара случаев, маги "пролетали" мимо этого слоя, одному удалось отмахаться боевыми заклинаниями, другому пудовым фолиантом. Самые высшие уровни, я была только на одном из них, самый мозгодробительные – постижение мира, сути вещей и прочего, прочего. Но выглядит слой, на котором я была, жутковато – темнота и лиловые беспорядочно натянутые канаты, словно огромные макеты ДНК, вертикально, горизонтально и по диагонали.

Когда попадаешь в астрал, обнаруживаешь себя в той же одежде и с теми же предметами, с которыми засыпал или терял сознание, поэтому те, кто хоть раз там бывал, никогда на спят в чем мать родила – а вдруг случайно вытянет? И будешь там носиться от кого-нибудь, размахивая… ну, гм, не важно. Это для самых слабых и новичков. Есть еще вариант для высших: специально выйти в астрал в полном боевом снаряжении и в удобной боевой одежде, тогда при последующих выходах можно будет воссоздать то, в чем был ранее. Теоретически есть еще вариант для магов-визуалов, они могут на месте создать все необходимое. Практически же никто из колдунов за последние семь веков так и не достиг нужного уровня развития для таких выкрутасов, так что это утверждение ничем не подтверждено, но и не опровергнуто. Есть к чему стремиться.

Создание, попавшее в астрал и убитое там, умирает и в реальной жизни. От инфаркта, инсульта, тромба, в общем, все цивильно, кирпич на голову не пройдет. Поэтому туда особо никто из легкоубиваемых и не суется – себе дороже. Астральная проекция, абсолютно материальная там, при этом рассеивается в рекордные сроки (от трех до семи секунд). Травмы, полученные в астрале, проявляются и в реальной жизни. Бывает такое, что убив или вырубив противника, победитель хочет забрать его вещь, скажем так, на память. И ведь может же. Что угодно – клинок, кулон, амулет, хоть сапог или палец. Пробуждение будет не самым легким, зато с трофеями. То есть из астрала можно забирать вещи. Помимо того, что оттуда можно тащить все, что не приколочено (чем занимаются умники типа меня), туда можно и принести вещь "на хранение", но это чревато – как я уже говорила, образы рандомны. И еще условие: никакой мертвой органики, то есть бутерброд с колбасой не протащишь и труп сныкать тоже не выйдет.

Выходящие в астрал уважаемы, это умение подразумевает определенную силу. Астралов много, в каждом мире есть свой, того или иного уровня. Миров бесконечное множество, вся наша вселенная – одни большие соты, соединенные тонкими стенками-перегородками. О пчелах не думаем.

Еще более уважаемы Ходящие – те, кто может прорвать тонкую стенку между мирами и пройти в соседний. Их очень мало, меньше ста на наш мир, в России их дюжина, но они ценятся как зеница ока где бы то ни было. А есть Странники. Те, кто могут пересекать стенки, разрывая их, но не могут соединять за собой. Мало того, что это чревато забугорной ересью, которая обычно слетается на эти места как мухи на варенье – очень мало измерений достаточно развиты, ей там банально скучно. Так есть еще один "подарок" – бродяги становятся энергетиками. То есть тащат магическую энергию откуда ни попадя в свой мир. Обычно конкретно из какого-то измерения, но бывает из нескольких, это хуже и означает ба-альшие проблемы. Ладно если мир пустой или у них уже вовсю нано-технологии развиваются, но нет магов, им-то и энергия магическая не требуется, пропажа не будет заметна, а если мир магический? А если магия – самое главное? Особенно обидно бывает, если в мире, в который энергия вливается, она особенно-то и не нужна. И жить бы да радоваться нашим магам – ай, как соседей обдурили, а вот фигушки, в параллелках тоже еще не до конца перевелись Ходящие, готовые накостылять по шее тому, кто обижает их мир. Так что придачу к энергии обычно идет и ее хозяин, который не в восторге от перспективы ее лишиться. Вот я попала…

Нет, на самом деле мне все это по сараю – от меня не убудет, но и не прибудет, я просто проводник. Вот только одно смущает… Чтобы перекрыть утечку достаточно простого действия – убить Странника. Потому-то я и лишена собратьев по цеху, да и не стремлюсь их приобретать.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – чуть не с ужасом посмотрел на меня дядя, – тебя это не волнует?

– Ну конечно волнует! Но что я изменить могу? Ну напортачили мы, ну не вышел эксперимент, ну Бродяга я теперь. Ну что теперь поделать? Само по себе меня это не убьет, я же эту энергию не в себя принимаю, а транслирую к нам. Любая пропасть переполнится и пойдет через край, если в нее вылить достаточное количество воды, но труба – никогда. Так что за это я могу быть спокойна. Другое дело, что колдуны-соседи вряд ли такой произвол потерпят. Кстати, даже неизвестно, откуда я буду сливать ее, ну а вдруг повезет? – говорю вроде спокойно, пусть и с изрядной долей эмоций, вот только сама начинаю потихоньку задумываться о месте на Лианозовском кладбище и приличном памятнике. Как бы так помягче сказать матушке, что скоро похороны мои? Зовите меня коммунистом, я вляпалась.

– А если ты не справишься с ее количеством? Трубы иногда прорываются.

– Я лишь условие, то есть если напор будет очень уж сильным, мне ничего не будет, – пожала плечами я. – Не так уж и важно тут мое участие. Я справлюсь.

– Все верно, ты справишься, кивнул Наставник, – но не недооценивай магов этого мира, они не устроят тебе сладкую жизнь. А вообще я рад, что ты все правильно поняла. Ты знаешь, что мы поможем с защитой от них.

– Знаю.

– А что там с тем вампиром? – напоминает мне Мастер о том, что я не все рассказала.

– С которым? – с непередаваемым лицом спросила я.

– Лютомир.

– А что с ним случится-то? Жив-здоров, не кашляет, скотина эдакая, – раздосадовано буркнула я – мы недавно слегка поссорились и я до сих пор была зла на него.

– Ты поняла, о чем я. Вы вместе? – учитель теряет терпение.

Надо помочь найти, что ли. Объявление там в газету дать…

– Как видишь, мы по отдельности, не в рюкзаке же он у меня, ладно, ладно, поняла я! При особой фантазии можно представить что-то подобное, но мне он, скорее, как друг. Но я ему верю, до определенной границы, конечно.

– Прекрати! – прервал меня Мастер, – доверять вампиру… Не разочаровывай меня, прошу тебя. Они не из тех, кто достоин этого.

– Дядь, я тебя очень люблю, но давай я сама разберусь, кому доверять, а кому нет, а? Мне, все же, не восемь лет… – я вздохнула, уставившись в окно.

Мне ведь правда не восемь и не десять даже!

– У тебя есть к нему чувства? Ответь честно, второй раз я спрашивать не буду. И хорошо подумай, от твоего ответа будет зависеть очень многое, больше, чем ты можешь представить.

– Нет конечно, я же сказала – как друг, – если уж решила, что лучшая защита – нападение, то этой линии поведения лучше и в дальнейшем придерживаться. Ну не говорить же дяде, что как раз-таки для каких-нибудь не дружеских чувств я мала еще, не всем же быть Ромео с Джульеттами, – ты меня через раз слушаешь…

– Ты помнишь, кто ты? – проникновенно спросил мастер.

– Если ты сейчас хочешь мне как племяннице за панибратство по голове настучать, то я – одна из трех сильнейших в астрале, а если как специалиста отругать, то я – твоя племянница, – хихикнула я, выуживая из памяти ту цитату, которую хотел услышать дядя, – а, вот: я – вольная кошка, идущая по лезвию бритвы. Он не сможет идти за мной, ибо это не в его чести и не сможет обогнать, ведь это моя дорога.

Я полюбовалась на удивленное лицо дяди и не удержалась: – А плечом к плечу по лезвию особо не расходишься, кто-нибудь обязательно звезданется, да еще и другого цапнет за какую-нибудь часть тела. Сначала будет громкий нецензурный вопль хором, потом "шмяк" и две кучки мяса вперемешку с костями, покрытые мозгами. Под абстрактным лезвием. И крови, крови побольше.

– Гм…

Я с удовольствием всматривалась в вытянувшееся лицо наставника, явно не ожидавшего от меня такой кровожадности.

– Малыш, пойми, он не пара тебе. Вампир не может иметь ничего общего с оборотнем, запомни это, – лицо дяди затуманилось – он явно отправился в страну воспоминаний. Я признаю правоту его слов и вспоминаю, что вся эта ситуация значит для него – я же на его грабли наступаю… Хотя грабли удобные и валяются где ни попадя, но к их рукояти привязан массивный топор и отнюдь не обухом вперед. Один раз наступишь – и вполне достаточно. Но он прав, это я так же осознаю. Что мои хрупкие ниточки теории против его виселицы правды – его несчастной любви…

Любовь вампиров и оборотней не равна любви людей. Она выше, так как живем мы дольше и жизнь более напряженная. Нелюди, как нас презрительно называют, любят гораздо сильнее и по-другому, они легче относятся к любимым… И умеют отпускать. Когда-то очень давно была война между вампирами и оборотнями (очередная, кстати). Лозунг явно оттуда был украден сценаристами бессмертного Дункана Маклауна из клана Маклаудов, ибо звучал он не иначе, как "Остаться должен только один!". В общем, в очередной раз не поделили территорию, или кто-то кого-то не того загрыз… Если не ошибаюсь, "не того" был одним из старейших клана Сов. Ну и стало все нарастать, как снежный ком. Раньше-то если гадили, то исподтишка и не признаваясь, а теперь совсем обе стороны стыд потеряли (хотя тут под большим вопросом вообще наличие подобной функции у сторон). Тогда-то и произошла эта история, банальная до невозможности – мой Учитель первый и последний раз полюбил. Вампиршу. Они столкнулись лбами в самой середине войны и долго бодались, меряясь, гкхм, крутостью. Крови они друг-другу достаточно попортили, но, как известно, от любви до ненависти один шаг (обычно налево, но это пока опустим). Они были счастливы, хотя брак их разрушил бы все законы, а детей никогда не было бы – несовместимость хромосом, понимаете ли. Были счастливы, пока вампиры из ее же клана, клана Бруджи не убили ее. Нет, вообще они долго пытались вправить ей мозги, но что-то не особо у них это получалось, а потом вампиры поняли свою выгоду в этом. Что может подкосить одного из сильнейших оборотней? Да то же самое, что и самого слабого человека – потеря самого дорогого. А что у нас самое дорогое было? Правильно, вледи Бруджи. Конечно, после клана, но оборотни и так плохо истреблялись, а вампирша была не самой сильной и ею можно было пожертвовать. Кровососы наняли двух Ассамитов из Джихада1. Тех, которые на Диаблеро2 специализируются. Они убили ее на глазах Мастера. Один смылся, другому повезло меньше, Мастер отомстил, причем отомстил очень интригующим способом, но вот вернуть любимую это не могло, хотя, думаю, он очень старался.

Он вообще предпринимал много ходов конем, чтобы спасти ее, но фигурки сыпались с шахматной доски как снег с неба холодным февралем. Поняв, что ходы конем не оказали должного действия, он сделал последний финт ушами – пошел к некромантам. Не знаю уж, что там произошло, но одного из колдунов нашли лишь через двое суток, его голову еще через трое, а вот левую руку и второго некроманта ищут до сих пор (год шестой уже). Но и дядя потом года два заикался. Слабоват, видать, маг оказался, раз ни на что большее его перед смертью не хватило. В общем, вампирам глава Мантихор верить перестал окончательно. Затем был установлен десятилетний пакт о ненападении, но срок скоро истекает, даже Гитлером не надо быть3; все готовятся к предстоящей войне.

– Да, Учитель, помню, – поспешно отвечаю я, заметив, что он сначала смотрит с недоумением на явно зависшую ученицу, а потом хмурит брови, глядя на перезагрузку.

– Ты порвешь с ним. Сегодня же. Ясно?

– Хорошо, – стало вздохнула я, – как скажешь.

– Вот и отлично, – мастер тоже вздыхает, но облегченно. Видимо, думал, что будет сложнее, – расскажешь все потом, я позвоню. И еще. Бродяги говорят, что он любит тебя и у него серьезные намерения вплоть до ухода из клана.

– Вау… – ошарашенно протянула я, – Это он зря-а…

– Слушай, поехал я, что-то мне нехорошо, – вдруг нахмурился дядя, – иди.

– Что такое?

– Да живот что-то крутит.

– Ну давай, удачи, – я покосилась на учителя и вылезла из машины.

– Удачи, я позвоню, – повторяет дядя и резко стартует.

С недоумением покачав головой, я пошла в сторону метро и в третий раз меня кто-то толкнул. Уже догадываясь, кто это, я увидела спину агрессорши, шустро несущуюся к голубым кабинкам биотуалета.

Астральный луч? Ой…

Тихонько захихикав, я выудила из рюкзака сигареты с зажигалкой, закурила и с наслаждением затянулась, лишь после этого выудив из рюкзака мобильный.

Телефон у меня старенький, еще 2002 года, нашла на улице в снегу, случайно пнув и сначала не поняв толком, что именно пнула. Оказалось, Сименс М65, в том году еще вполне модная модель, первая не черно-белая из сименсов, если не ошибаюсь. Находится он у меня и по сей день, и когда мама в очередной раз предлагает купить новую модель, я пожимаю плечами: смысла нет, зачем в телефоне навороты?

Нажимаю несколько кнопок и жду: гудки.

– Да, Рысь? – Лютомир соизволил поднять трубку и по голосу слышно, что он еще злится на меня: три дня назад я первые накричала на него, когда он неизвестно из-за чего приревновал меня к приятелю.

– Привет, Лютик, нужно встретиться. Срочно, – подчеркивая последнее слово, говорю я, – где ты сейчас территориально?

– Я у вас, на Петровско-Разумовской, в пятнадцати минутах езды от твоего дома, – со вздохом отвечает вампир, – а ты где?

– Я недалеко, буду через полчаса.

– За тобой, может, заехать? – в его голосе слышится забота, и я чувствую что-то подозрительно похожее на угрызения совести. Злая я, все-таки.

– Не стоит. Давай тогда на аллее между Бескудниково и Лианозово?

– Ну хорошо. А я вчера все-таки купил себе новый мотоцикл, – голос его оттаивает окончательно, в нем слышатся такие ликующие нотки, что я, не выдержав, начинаю улыбаться. Какой же он все-таки милый…

– Тогда договорились, через сорок пять минут у входа, – я положила трубку, не слушая ответ, чтобы не растаять окончательно, и спустилась в метро.

Его страсть к мотоциклам – отдельный рассказ, соизмерима она, разве что, с моей тягой к холодному оружию, от которого я просто схожу с ума. Еще до знакомства со мной он задумался о продаже своего мотоцикла Эндуро и покупке более мощного Кавасаки Зед, я против не была – чем бы дитя не тешилось, лишь бы по Камазу тонким слоем не размазалось. Две недели назад он все-таки продал свою тарахтелку и вплотную занялся вопросом покупки, я тактично не вмешивалась в это дело – у каждого свои игрушки. Ну вот и увижу его нового коня, да и на него самого полюбуюсь. Любопытно же, право слово!

За прочтением книги дорога пролетела незаметно, как пролетела и я со временем: опоздала на десять минут, попав в пробку и, когда приехала, Лютомир уже ждал меня, сидя на скамеечке, рядом с ним стоял красавец-мотоцикл, от вида которого у меня перехватило дух: он был великолепен.

Лютомир, несмотря на теплый сумрачный летний вечер, был одет во все черное: брюки, рубашка с длинными рукавами, тонкие перчатки. Широкополая шляпа скрывала лицо, отбрасывая на него тень. А что поделать – вампир. Солнце его не сожжет, конечно, и даже корочки не поджарит, но, по его описанию, ощущения, испытываемые от нахождения под светилом, малоприятны, хотя в случае необходимости можно и побегать, только желательно пошустрее – ожоги выглядят не особо эстетично, а появляются уже после пяти-шести часов непрерывного пребывания под солнцем.

Человеческие легенды весьма забавны, особенно с точки зрения тех, кого они затрагивают. Уж не знаю, как относятся к ним лешаки и домовые, но мы, оборотни и вампиры, над ними ржем, как над анекдотами. Как у нас выставлены оборотни? Монстры, зависящие от фаз луны, превращающиеся в невесть какую волосатую кракозябру под ночным светилом, жрущих кого ни попадя и боящихся серебра, малейшее прикосновение – и он уже труп. Угу, обязательно. Серебро просто очень неприятно, жжется, зараза, а вот насчет неконтролируемой смены ипостаси… Существует два направления оборотней: истинные и ложные. Истинные, такие как я, ставшие оборотнями по рождению, контролируют себя в любом виде и умеют менять ипостась частично, ложные же были более широко распространены в средние века и потому легенды сформировались именно в таком направлении. Да, неразумные оборотни – монстры, которыми командует жажда крови в звериной ипостаси, от такого и не всегда отмахнешься, если встретишь ночью, особенно в лесу. К разговору о второй ипостаси: у каждого клана она своя. Наш клан, клан мантихор, выведен менее двухсот лет назад магически, то есть во второй ипостаси мы представляем из себя не именно мифическую мантикору греческого разлива, страшную как атомная война, а симбиоз рыси с нетопырем и скорпионом – лесную кошку со скорпионьим жалом в длинном пушистом хвосте и здоровенными крыльями, способными выдержать ее вес и еще килограмм семьдесят сверху. Милая я зверюшка правда? Магически выведенных ранее было больше, вида три-четыре, но выжили вроде только мы, у остальных, если не ошибаюсь, были проблемы с потомством. Ложные оборотни имеют одну ипостась – как раз-таки приснопамятную волосатую кракозябру.

А вампиры? Представляются сдвинутыми на крови уродами, повально засыпающими с первыми лучами солнца, которого боятся до поседения даже сквозь краску, ибо одна секунда – и вампир взрывается, забрызгивая мозгами и кровью все в радиусе десяти метров. Так же боятся чеснока, от которого у них, наверное, несварение – мы с Лютомиром долго смеялись, разбирая различные варианты того, почему именно чеснок, а не, скажем, картошка, но ни к чему толковому так и не пришли, остановившись на том, что не очень приятно кусать человека, который наелся чесночку – как дыхнет, и хоть святых выноси. И, конечно же, крест, прежде чем его показывать, нужно приготовить веник с совком, ведь стоит вампиру увидеть его, как он тут же рассыпется прахом (учитывая, что вампиры обычно размеры имеют внушающие и килограммов пятьдесят точно весят, праха будет много и его можно даже использовать как удобрение для огорода). А если вампир, скажем, атеист, и не верит в Бога, как тогда ему поступать? Вроде и несолидно как-то рассыпаться, но положение ведь обязывает… А вообще какая-то странная реакция на крест, не находите? Распад на молекулы это слишком брутально, честно признаюсь, тут задумаешься, откуда крест взялся – не из-под Чернобыля ли?

И все-таки вампиры предпочитали скрываться под одеждой, шляпами, капюшонами, перчатками и прочим, прочим.

– Здравствуй, Рысь, – Лютомир обнял меня, тюкнув полой шляпы по лбу, и поцеловал в губы. Я отстранила его и покачала головой.

– Как я уже говорила, предстоит серьезный разговор. Ты бы сел лучше, – я примостилась на скамейку, подавая всем своим видом ему пример.

– Что, все настолько плохо? – улыбнулся Лютик. Люблю, когда он улыбается… – или ты все еще злишься на меня? Ну прости, рыжая, я всего лишь очень ценю тебя и не хочу потерять.

– А придется… Лютомир, нам нельзя больше видеться, – жду его реакции, хотя отвисшая челюсть говорит уже о многом – он подумал, что моя крыша в очередном переезде и я просто-напросто глупо шучу, пойдя на поводу у собственных закидонов.

– Ты что курила? – Ошарашенно вопрошает Лютомир. Действительно думает, что шучу. Эх…

– Да вот какая-то неправильная сигарета попалась, – пытаюсь неудачно отшутиться, юмор подводит и шутка скрипит песком на зубах, – пойми, я абсолютно серьезно говорю. Больше мы не увидимся, во всяком случае в ближайшее время. И уж точно никогда как, ммм, возлюбленные. Наше время прошло, теперь есть только твое и мое. Ты же знаешь, дороги сходятся и расходятся, но мы остаемся всегда неизменны.

– Я думаю, что мы с тобой – судьба, – Лютомир, все же, сел, но далеко не так грациозно, как садятся вампиры. Эк его проняло-то… – половинки. Понимаешь?

– Понимаю, – как можно мягче киваю я, – но у человека не одна половинка, ты тоже меня пойми. Мир большой и разнообразный, не думаю, что все половинки кучкуются недалеко друг от друга, они раскиданы по таким дебрям, что у самого черта рога совьются кольцами. И знаешь, мне кажется, что нету половинок, есть всякие четверти-осьмушки, которые иногда собираются как раз в непонятно что, называемое истинной любовью. То есть у каждого их минимум две, мало ли что, вдруг одна умрет? Ну вот тебе, в конце-концов, такой пример: ей двенадцать лет, она живет в Австралии, лучшая ученица в школе, вышивает крестиком и разводит мадагаскарских тараканов. Он – одноногий глухой гомосексуалист, слесарь-алкоголик из Японии сорока двух лет. Половинки? Да. Но не думаю, что они будут вместе.

– Это ты каким образом проводишь параллели между мной и голубым слесарем – алкоголиком? – подозрительно спросил вампир, но помотал головой, давая понять, что отвечать на этот вопрос не обязательно, – Рысь, ты влюбилась?

– Нет. И не думай, что я изменяла тебе или что-то в этом духе, я просто еще ребенок и не готова к нормальным отношениям. Ну сам подумай, что у тебя, умудренного годами вампира, может быть общего с четырнадцатилетней девочкой? Это смешно, – покачала я головой, – ну как мне тебе объяснить все?!

– Мне только двадцать два, меня обратили лишь три года назад и мне не скучно с тобой. Шесть лет разницы – не такой уж большой срок, а ты явно не на четырнадцать лет развита умственно, и даже не на шестнадцать. Скажи, а Кристиан вернулся? – Лютомир вскочил и начал нарезать круги вокруг лавочки. Я честно следила за ним, поворачивая голову, пока в шее что-то не хрустнуло.

– Да, – я украдкой потерла шею и в который раз подивилась имени моего дяди, – вернулся.

– Давно?

– Не в курсе. Думаю, только сегодня утром, во всяком случае я увидела его лишь пару часов назад, от него еду к тебе, – пожала плечами я, – ты же знаешь, как тесно мы с ним связаны, думаю, он соскучился не меньше, чем я.

– Это он против меня тебя настроил? – Лютик резко развернулся и порывисто присел на скамейку, – все он, да?

– Он не настраивал. Все просто подошло к своему логическому завершению, ну не могу я так дальше, в конце концов. Завтра первое сентября, мне в школу пора, пойми, не до тебя будет, – я как могла, постаралась голосом смягчить последние слова, – чем дальше тем больше, чем больше – тем сильней, ты сам все знаешь, мой герой асфальта.

– Ладно, я понял, не до меня так не до меня, – после недолгого молчания сказал Лютомир, – звони, я буду ждать тебя. Долго буду ждать. У нас впереди чуть больше чем вечность.

– Поодиночке, – закончила я, – что ты сейчас будешь делать?

– Знаешь, наверное, напьюсь, – честно ответил вампир, а потом кого-нибудь…

– Ясно! – прервала его я, не желая слышать, что он сегодня кого-нибудь убьет, а не выпьет. Пусть так, не буду отягощать свою совесть лишним весом, она и так уже прогибается под грузом мелких и не очень грехов.

– Люблю тебя, – Лютомир крепко обнял меня и поцеловал, настолько быстро, что я ничего не успела сделать, пораженная его неожиданным признанием – он никогда не говорил мне о своих чувствах, которые, видимо, испытывает.

– Это пройдет… – прошептала я вслед быстро удаляющемуся мотоциклу.

Задумчиво посмотрев в окно, я уселась на подоконник и открыла книгу, до конца которой оставалось пятнадцать-двадцать страниц. Жаль, придется скоро вставать и брать новую, благо, непрочитанных книг у меня много – недавно целый ящик отдали, от которого осталась, правда, не внушающая особого уважения стопка, состоящая из двадцати-тридцати томов. Снизу бегали маленькие люди, небо было чистое-чистое и синее-синее, но у меня на душе было пасмурно – нехорошее предчувствие было. Вздохнув, я углубилась в чтение.

Zu fuhlen um zu spuren… От неожиданности чуть не свалившись с тринадцатого этажа – ни одна регенерация не поможет, а лучше умереть, чем обращаться при таком количестве случайных прохожих – я слетела с подоконника на пол, зашла в комнату и взяла со стола телефон. На дисплее высветилось имя: Дядя.

– Морг на проводе, санитарка Иванова слушает, – пробурчала я.

– Как все прошло, к чему пришли? – дядя не удивился такому, последние пол года я раз в две-три недели придумываю что-то новенькое и он попадает то в в полевой госпиталь, то в психиатрическую больницу, то в вытрезвитель, то на ракетно-зенитный комплекс Байконур.

– Скорее уж куда, – мрачно отвечаю я, – сам подумай?

– Не груби мне, – предупредил учитель.

– А чего ты от меня ждешь? – удивилась я, – ты сказал мне прекратить общение с дорогим, в общем-то, мне юношей, а я должна веселиться и прыгать от радости, благодаря тебя за мудрый совет? Ну тогда спасибо, дядюшка, я так счастлива, так счастлива!

– Марысь, ты еще маленькая и понимаешь все сама, если бы он был хотя бы человеком, было бы полегче, а он – вампир, – извиняющимся тоном проговори дядя, – я догадываюсь, что сейчас у тебя в душе, но тебе нужно просто уйти, отпустить себя от него, ты же справишься, ты же умница.

– Знаешь, я опоздала познакомиться с ним-человеком на четыре года и тут уже ничего не попишешь, но от этого ничего не меняется, мне очень неприятно сейчас.

– Ему только четыре года? – удивленно переспрашивает дядя, – он же еще совсем новичок.

– Представляешь, да, четыре года, только что мы с тобой произвели избиение младенца, – издевательским тоном подтвердила я, – что-то еще нужно или тема себя исчерпала?

– Почти. Скажи, когда твой переходный возраст закончится? Я устал от твоей грубости, – Кристиан впервые проявил неудовольствие от общения со мной, что болезнеено царапнуло.

– На твой век хватит, – схамила я.

– Прекрати так себя вести, – лишь тот, кто знает Учителя хорошо, понял бы, что скрывается за этим тоном.

На данный момент за ним скрывается желание удавить меня.

– А как мне нужно себя вести? – притворно удивленным тоном спросила я, – поблагодарить я тебя успела, осознать, что мы с тобой плохие – тоже, а дальше что?

– Он тебе не пара! – взорвался, наконец, Наставник.

Ага, не пара. Сказал бы тебе тогда в лицо кто-нибудь что-либо подобное… Потом всю жизнь на лекарей работал бы. Ты тогда хоть отомстить смог, а мне кому мстить?

– Ну конечно, кому как не тебе знать? У тебя же такой большой опыт в разборках с вампирами, да? – я успела пожалеть о том, что сказала еще прежде, чем договорила.

– Рысь, запомни, что с таким паршивым характером долго не живут, – прошипел дядя и положил трубку. Мне кажется, или я уже от кого-то это слышала?

Покачав головой, я опять залезла на подоконник и углубилась в прерванное чтение, но сосредоточиться не удавалось, мысли наползали одна на другую, мешая прийти к чему-то целому. И все-таки тараканов у меня в голове много, но сегодня, кажется, моих тараканов съел кто-то покрупнее…

Достав сигарету с полки, я закурила и задумалась о бренности бытия, но кошка очень действенным образом вывела меня из размышлений – Томасина, видимо соскучившись по моему обществу, вскочила мне на живот, и я повторно чуть не улетела вниз – весит наша дама порядка шести килограммов. В обычной жизни это не особо заметно, но когда она прыгает на меня или когда в деревню ее в перевозим в переноске – тушите свет, рискую вывихнуть плечо под ее весом.

Аккуратно спустив кошку на пол, я посмотрела на часы – было около шести, мама придет с работы меньше чем через час – и пошла мыть голову, завтра надо будет вставать рано, хорошая жизнь закончилась: первое сентября.

Набрав воды, я выключила свет, разделась, улеглась в ванну, окунувшись с головой и задумалась о происходящем. Что-то меня смущало, но конкретно в чем? Я не могла сказать даже этого, волновало что-то абстрактно. Но сильно так. Фыркнув, я закрыла глаза и погрузилась в воду по скулы, решив помедитировать, и решительно отбросила вообще все мысли, представив синее-синее небо, зеленое поле, вдалеке колосится золотая рожь, справа серебристые осины, слева белые березы. Такие цветовые контрасты, как ни странно, всегда помогали мне лучше отрешиться от всего. Несколько томительных минут ничего не происходило, я разочарованно открыла глаза, перестроилась на ночное зрение и намылила голову шампунем. Через десять минут я вышла из ванной, на часах была почти половина седьмого, я одела длинную легкую рубашку, выуженную от самой стенки полки, взяла из середины стопки новую книгу – старую уже дочитала – и опять села на излюбленное место – подоконник.

Зазвонил телефон, я, выругавшись, пошла в комнату, но стоило мне сделать шаг, как я оказалась в темном лесу. Тихо шелестели кронами величественные деревья в полтора моих обхвата, под ветром пригибались высокие травы, видневшиеся сквозь деревья, щебетали птицы, бегала какая-то жвность – я улавливала их слухом зверя. Это еще что за холера…

Недоуменно осмотревшись, я с еще большим удивлением поняла, что это не астрал, а вполне реальное место. Позади меня виднелся темный бор, я стояла босиком на сыром мху и чувствовала его голой кожей пяток. Пожав плечами, я пошла вперед, на поле, подумав мельком, что я была в другой рубашке, простой ночной, хлопковой фиолетовой. Эта – славянская белая, из тончайшего ситца, трехслойная, вышитая сиреневыми и салатовыми нитями – я сама шила и вышивала ее в пятом классе на домоводстве; шила ее вроде до пят, но без выкроек, посему немного накосячила и она оказалась длиннее, даже сейчас она мне почти прикрывает пальцы ног, года через два, если вырасту, будет до щиколоток. Но не о том речь – просто я была в этой рубашке на "встречных" уровнях астрала, на первых шести, "своем" восьмом и, последний раз, седьмом – вампирьем, меня туда дернули с тренировочного на переговоры и, разозлившись, я не посчитала нужным переодеваться, рассудив, что если уж так понадобилась, то и рубашка моя их не смутит.

И вот сейчас именно рубашка меня и напрягала, я не могла понять, почему я в ней. Если я в астрале, то тут все ясно – я на вампирском уровне, потому что именно в этой одежде я была тут последний (и первый) раз, а моего умения вполне хватало на установку стандартности хотя бы на первых десяти уровнях. Но если я на слое, то почему я не чувствую ничего из того, что всегда ощущается в астрале? Нет, тут что-то другое.

Я шла и шла по полю, и неожиданно увидела далеко впереди какой-то продолговатый предмет, но расстояние было слишком велико, чтобы понять, что это такое. В душе поселилась тревога, но я не могла понять, почему. В то же время я знала, что бы это ни было, я тут не случайно, и мне нужно именно к этому непонятному предмету. Вздохнув, я подобрала полы рубашки и понеслась вперед, размеренно дыша: два шага – вдох, два шага – выдох, волчий бег. Когда я преодолела достаточное количество расстояния, я поняла, что это человек, в то же время не имея возможности как следует его рассмотреть. Вдруг он пропал. Недоуменно остановившись, я протерла глаза – ничего нового, девственное поле. Сзади, метрах в пятидесяти от меня, я услышала какой-то шум, моих ушей достиг короткий всхлип и я услышала тонкую песнь натянутой струны – сзади кого-то убили и освободившаяся душа спешила об этом сообщить то ли радостным пением, то ли отборным матом, этого живым понять не дано. Я резко обернулась, но не увидела никого, кроме того тела. Тела Лютомира. Времени на раздумья не было, я резко прыгнула в перед, в полете меняя ипостась, на землю приземлилась уже в зверином обличье, взмахнула крыльями и через томительных полторы секунды оказалась рядом с мертвым вампиром, меняя ипостась на человеческую в приземлении и плюхаясь на колени. Взглянув на Лютика, я не поверила глазам: он выглядел ужасно. Не знаю, что с ним могло сотворить такое за секунду, которая мне понадобилась на то, чтобы оценить ситуацию и обернуться, но описать его повреждения было невозможно, относительно целой была лишь голова, я понимала, что смотреть мне на него осталось меньше пяти секунд, и то в самом лучшем варианте. Торопливо наклонившись, я поцеловала его в губы и ощутила на них солоноватый вкус крови. В тот же момент кто-то дернул меня за шиворот, я опрокинулась на спину, но те же самые руки подхватили меня и прижали к себе. Через миг тело подернулось беловатой дымкой, теряя материальность, и растворилось. Мысленно я поблагодарила того, кто спас меня – нельзя касаться умершей астральной проекции в то время, когда она растворяется – с собой не утянет, конечно, но проблем не оберешься. Тяжело вздохнув, я обернулась и увидела еще одного вампира, который меня до сих пор не отпускал

– Гкхм… Объятия можно разжать, – смущенно кашлянула я.

– Ах да, – беззаботно заметил вампир, убирая руки, – извини задумался. Что ты тут делаешь… Риза?

– Да я и сама не знаю. И где я? А меня не Ризой зовут…

В этот момент перед глазами потемнело и я оказалась лежащей на поляне. Ощутив колебания энергии, я поняла, что уже не там, где была. Вокруг было темно, явно стояла ночь на дворе, позади меня шелестели деревья, было сыро и холодно, словно был не конец августа, а очень даже начало ноября. На траве лежал иней, вполне материальный, мокрый и холодный. В то же время я вспомнила вампира, который меня спас – именно он обращал меня на кладбище четверть года назад, Уголек, который столь сильно отличался от всех вампиров – черноволосый и смугловатый, словно был кто-то далеко в роду из арабов; от него очень приятно и непривычно пахло восточными специями и вообще он меня очень заинтриговал на кладбище… Имени его я, к своему стыду, до сих пор не знала, хотя он спасал меня уже второй раз, зато и он меня явно с кем-то перепутал.

Подумать мне не дали, я увидела отблески огней среди деревьев и поднялась, идя навстречу им. Только потом до меня дошло, что иду я на четырех лапах, но крыльев за спиной я не чувствовала, а присмотревшись, заметила, что лапы у меня…серые. И вообще я – волк. Это что-то новое.

В тот же момент я поняла, что на огни идти мне не стоит, более ого, это огни факелов, которые держат в руках не очень дружелюбно настроенные селяне, пришедшие в лес по мою невезучую душу. Я развернулась на сто восемьдесят градусов и припустила к лесу, но уловила носом запахи, приносимые ветром, и поняла, что спасения я там не найду. Рванувшись вправо, влево, я увидела, что меня окружают люди, и заключила, что у меня большие проблемы. Очень. А еще эти проблемы вооружены оружием и предметами быта типа топор обыкновенный, серпы острые и вилы тяжелые. Это было плохо, но я должна была… должен был увести их как можно дальше от логова, ведь там моя волчица и четверо волчат, меньше месяца назад увидевшие свет. Три девочки, в будущем жены вождей стай и один маленький гордый волчонок, он еще натворит дел…

На поляну выскочили собаки, я, не отдавая себе отчет, зарычал на них, три рванулись на меня, остальные несколько от, я, не обращая внимания на псов, обернулся, почувствовав запах тела и увидел их хозяина, вышедшего с другой стороны. Сухо тренькнула тетива и мне в лоб полетела стрела, от которой я не успел бы уклониться…

Я смотрю вверх и где-то далеко-далеко вижу неясный размытый силуэт солнца, от тепла которого меня отделяет толща воды. Я загребаю руками, пытаюсь выплыть из прозрачной воды, но что-то словно тянет меня вниз, и я падаю на дно, мимо меня проплывают маленькие рыбки, любопытно оглядываясь, а легкие горят огнем, мне отчаянно не хватает воздуха, я вдыхаю воду и чувствую боль в дыхательных путях…

– Марыся!

Меня кто-то тряс за плечи, резкий свет резанул по глазам, я вздохнула и закашлялась, выплевывая из легких воду.

– Д-д-да? – я ошалело смотрела на маму, не понимая, что произошло.

– Ты что, заснула в ванной?

– Нет, я просто тренирую легкие, успокойся, все хорошо, – пробормотала я больше успокаивая себя, нежели маму.

– Хорошо, не пугай так больше, – мама взялась за ручку двери.

– А ты чего так рано-то? – я помотала головой, выгоняя воду из ушей.

– Как рано? Я и так задержалась, время-то без пятнадцати восемь.

– Прости, я не посмотрела на время, когда залезала в воду.

Мама пожала плечами и вышла из ванной, закрыв за собой дверь. Я уставилась на смеситель с краном, не понимая, что вообще происходит. Да, Рысь, ты выбрала не ту таблетку. Что это было вообще? Я спала? Или медитировала? Откуда такие галлюцинации? Брр…

Я опять помыла голову, никак не получалось отделаться от ощущения цикличности. Вышла из ванной, опасливо подошла к шкафу и сунула руку на ту полку, с которой взяла рубашку. Ночнушки не было. Вообще на этой полке. Недоуменно почесав затылок, я поняла, что только окончательно запуталась, достала длинную футболку и подошла к книгам. В середине стопки книги не было. Более того, такой книги не было вообще. Я тяжело вздохнула, покрутила пальцем у виска и подошла к телефону. Ага, один пропущенный звонок от дяди, один от Лютомира… Лютомир!

Трясущимися пальцами я нажала на кнопки, но потом сбросила звонок – мало ли что привидится с недосыпу, а вдруг он на мотоцикле едет, а тут я звонком его отвлеку? Я решила, что будет лучше, если я позвоню дяде. В этот момент он и позвонил.

– Да? – рочистив горло, ответила я.

– Привет еще раз. Ты успокоилась, – спросила дядя, – или стоит дать тебе чуть больше времени?

– Ты спрашиваешь, успокоилась ли я совсем? – задохнулась от возмущения я, – ты издеваешься, что ли?

– Все ясно, – вздохнул в трубку дядя, – позвоню завтра утром. После школы свободна?

– Да.

Я положила трубку.

– Рыся, иди кушать, – дверь приоткрылась и в комнату заглянула мама, – слезла бы ты, а? Не на первом этаже ведь живем..

– Мам, я не хочу, – пожала я плечами, но поняв по ее лицу, что мне сейчас будут откручивать голову, бодро соскочила на пол, – но с тобой посижу.

– С кем гуляла сегодня? – спросила мама, когда мы уселись за стол.

– С дядей встретилась. И с Лютомиром, – осторожно добавила я.

– Вернулся? Ну наконец-то. А с этим твоим… Лютомиром как дела? – по лицу мамы было ясно, что она не в восторге от вампира. Естественно, она не знала, кто он… Она вообще мало что знала из моей жизни, иначе бы с дядей мое общение было урезано до звонков на день рождения и новый год.

– Да вот решили пока не общаться, – как можно беззаботнее ответила я, – учеба у меня, как-никак.

– Ну хорошо, – улыбнулась матушка, – вещи приготовила на завтра?

– Угу, – подтвердила я, – мам, пойду я, все-таки, у меня книжка лежит. Не очень хорошее настроение сейчас.

– Хорошо, иди, дай только пульт от телевизора, – пожала плечами мама.

Я молча протянула ей пульт и ушла в свою комнату. Читать.

Zu fuhlen um zu spuren…Meine Sinne, Meine Seele, Meine Gewissen und…

– Твою ма… Гкхм. Алло, в смысле, – как всегда, не посмотрев на дисплей телефона, найденного где-то в дебрях дивана, я подняла трубку.

– Кошка, подъем!

О, это Сиджей, приятель из клана, к нему меня Лютомир и приревновал. Классный, все-таки, специалист, как талантливо ауры зачищает. Эх…

– Уйди нечистая сила, останься чистый спирт. Пожалуйста, – жалобно простонала я и кое-как сгребла себя в кучу, вставая с кровати, – ты чего так рано звонишь?

– Ухожу, ухожу. Просто доброго утра. Без десяти семь не так уж и рано, все равно через десять минут тебе вставать. Ну пока! – бодрый, как всегда. Зараза… Хотя все равно будильник пропищал бы через десять минут, чего уж там.

Поминая всех, кого только можно (и кого нельзя, если начистоту, тоже) очень нехорошими словами, я направилась в ванную и пять минут постояла под душем, пытаясь проснуться. Взглянув на себя в зеркало, я отшатнулась, размашисто перекрестив отражение: страшно. Душ по утрам я предпочитаю холодный, лицо со сна у меня всегда бледное, холодная вода только усугубила дело, и сейчас из зеркала на меня хмуро смотрела белая рожа с темно-синими кругами под желтыми глазами и неразборчиво ругалась. И все это в обрамлении гривы спутанных кудрявых рыжих волос. Нда. Вздохнув, я почистила зубы, закусив губу, расчесалась и уныло посмотрела на себя – словно только что из гроба встала. И как только такая может нравиться кому-то? Лютомир!

Я достала из кармана халата телефон и набрала его номер, не подумав о том, что он, скорее всего, еще спит – отпуск у него.

– Я слушаю, – ответил мне молодой женский голос. Я недоуменно посмотрела на дисплей, может, позвонила не туда? Нет, все правильно, "Лютомир". Ну вот и как прикажете это понимать? Почему его телефон подняла девушка? Если бы голос был чуть постарше, я бы подумала, что это его мама, но он давно уже живет отдельно от родителей…

– Гкхм. А Лютомир далеко там? – не предвещающим ничего хорошего голосом спросила я.

– Кем вы приходились покойному? – чего?!

– Д-д-девушкой, – я поняла, что пол уходит из-под ног, – что произошло? Кто вы?

– Это его сестра, – совершенно спокойным голосом сказала собеседница, – Денис вчера попал в аварию, скончался уже в больнице через час после госпитализации.

– Что случилось? – ошарашенно повторила я вопрос, цепляясь за стиральную машинку. Оказывается, его Денисом звали…

– Когда… Где он сейчас?

– Он в морге. А что, хочешь поговорить с ним? – ехидно спросила сестра, и я усомнилась в родственных связях между ними.

Это как нужно ненавидеть брата, чтобы после его смерти так себя вести?

– Около шести он попал в аварию, в начале восьмого сердце остановилось.

– Где и когда похороны? – собрав всю волю в кулак, спросила я.

– На Кунцевском кладбище в субботу в полдень. Только тебе не надо приезжать.

Мамочки…

Слез не было, не было ничего, просто все рухнуло. Вчера я думала, что все плохо? Получите, распишитесь – сегодня еще хуже. "У нас с тобой чуть больше, чем вечность" вспомнила я его слова. В голове назойливо вертелся и мой ответ "поодиночке". Неужели он действительно напился? И пьяным сел на мотоцикле? Боги, ведь у Эндуро объем двигателя 400 мл, а у Кавасаки Зед 1000… Такая разница на первых порах давит на управление и в трезвом виде, а уж в пьяном… Я виновата в его смерти…

В дверь постучалась мама, затем открыла ее.

– Ты в порядке?

Я перевела взгляд с нее на зеркало и мне стало еще хуже – если раньше я была бледная, то теперь – белая как мел. И у меня были красные зрачки. Я торопливо закрыла глаза и, прижав ладони к лицу, с нажимом провела кончиками пальцев по бровям.

– Да, мам, – неразборчиво пробурчала я в ладони, осторожно открывая глаза, – просто голова закружилась, наверное, давление упало.

– Тебе нужно наладить режим, – покачала головой родительница, – не опоздай в школу.

– Я постараюсь. – Прихватив халат со стиральной машинки, я направилась в комнату.

– Ты сегодня после школы куда? Я не смогу отпроситься пораньше, предупреждаю, – услышала я голос мамы за спиной.

– К дяде, – пожала я плечами, поворачиваясь, – е отпрашивайся, не надо.

– Ну хорошо, собирайся.

Захожу в комнату. Закрываю дверь. Сползаю по стене на пол.

Zu fuhlen um zu spuren…Meine Sinne, Meine Seele, Meine Gewissen und meine Herz…

– Марыся слушает, – как бы ни хотелось проигнорировать звонок с незнакомого номера, трубку я, после колебаний, подняла.

– Здравствуй, Марысь, это Астор, ты не знаешь, что с Кристианом? – раздался в трубке голос Астора. Астор – глава клана кошек. Чувствую, это утро будет богатым на события.

– Здравствуй. Не в курсе, а что такое? – с дрожью в голосе спрашиваю я.

– Ходят слухи, что его видели на семерке, якобы он дематериализовался…

– На семерке? – нахмурилась я, – что он, позволь заметить, забыл на вампирском уровне?

– В том-то все и дело. Вот я и спрашиваю, может, тебе что-то известно? – нетерпеливо настаивал Кот..

– Ну вообще… Если я не ошибаюсь, там вчера что-то произошло с одним вампиром и в этом как-то…эээ… нет, не знаю, – оборвала себя я.

– Точно? – подозрительно спросил Астор.

– Точно, – подтвердила я, – там были именно вампирские разборки.

– А ты-то откуда знаешь? – с меньшим подозрением спросил оборотень.

– Положение обязывает, – вздохнула я, – ты звонил дяде на мобильный?

– Нет смысла, он вчера сдал машину в ремонт, а телефон в бардачке остался.

– Как в ремонт? Зачем в ремонт? – опешила я: у дяди был новый и очень надежный внедорожник, что произошло?

– Да не волнуйся ты, мы вчера часов около десяти встретились, нужно было кое-что проверить, ну и пивка попили, сколько не виделись-то. Он пожаловался, что какой-то идиот зацепил его. Кстати, он тоже очень переживает все, что происходит в твоей жизни, пожалей его. Если бы у меня была такая же племянница, как ты, я бы ее круглосуточно порол.

– О как, – только и смогла сказать я, – ладно, я позвоню ему домой. Вообще странно, мы хотели с ним сегодня встретиться, мог бы и лично вручить коробочку… Ну не важно, пойду я.

– Давай, отзвонись только на этот номер, – согласился Астор.

– Обязательно.

Дверь комнаты распахнулась, чуть не приложив меня по левом боку. Руку от столкновения защитить не удалось, не смотря на то, что реакция у меня хорошая – я успела прижать к себе только ее часть, дверь хорошенько вмазала меня по кисти руки и телефон улетел в стену, врезался в нее и живописно разлетелся на несколько кусков.

– Мам, ты чего? – удивленно посмотрела я на маму снизу вверх и осеклась – у нее было абсолютно неживое лицо, – что случилось?

– Рысь… Мне только что позвонили. Дядя твой…

– Что с ним? – я вскочила, но меня шатнуло на стену, – что с ним?!

– Инфаркт. Час назад остановилось сердце, я сейчас поеду в больницу. Знаешь, оставайся-ка ты дома.

Из тумана словно вылетели строчки:

– Когда твой переходный возраст закончится?

– На твой век хватит.

– Нельзя мне дома, – пролепетала я, – уйди, прошу тебя.

Мама, поняв мое состояние, вышла, закрыв дверь. Я, не удержавшись на ногах, упала на колени. Как оказалось, пять минут назад рухнуло не все. Я почувствовала острейшее желание утопиться.

1Джихад – объединение вампиров на Ближнем востоке. Состоит из четырех кланов – отступников, вышедших из Камариллы(но от этого не ставших ничуть лучше): Ассамитов, Джованни, Равнос и Последователи Сета

2 Гитлер нарушил заключенный с СССР пакт о ненападении