"Нидзе. Непрошеная повесть " - читать интересную книгу автора

семя, а мне приходится оставлять ее, уходить на тот свет... Вот о чем я
горюю больше всего, вот что причиняет мне невыразимое горе! - говорил отец,
проливая слезы.

- Горечь разлуки не утешить никакими словами, -отвечал государь, - но
за ее будущее будьте спокойны, за нее я в ответе. Покидая сей мир, ни о чем
не тревожьтесь, пусть ничто не омрачает ваше странствие по подземному
миру... - ласково успокаивал он отца. - А теперь отдыхайте! - вставая,
добавил он.

С рассветом государь заторопился ехать: "Меня могут увидеть в столь
неподобающем облачении..." Он уже уселся в карету, когда отец прислал ему
подношения - драгоценную лютню, наследство моего деда, Главного министра
Митимицу Кога, и меч, полученный в дар от государя Го-Тобы, когда тот уезжал
в ссылку на остров Оки в минувшие годы Секю23. К шнурам меча была
привязана полоска голубой бумаги, на которой отец написал стихотворение:

"Пусть расстанемся мы,
но, коль в трех поколеньях пребудет
связь меж нами крепка24, -
в ожиданье конца взыскую
лишь грядущих милостей ваших..."

- Я до глубины души тронут подарками и стихами, - сказал государь, - и
буду бережно их хранить. Передайте дайнагону, пусть он будет совершенно
спокоен! - снова повторил он и с этим отбыл, а в скором времени отец получил
от него собственноручно начертанное ответное послание.

"Верно, свидеться нам
суждено уж не в скорбной юдоли -
только в мире ином.
Этой встречи я ожидаю,
как зари порой предрассветной!"

- Как бы то ни было, теперь он знает, что у меня на душе, - сказал
отец. - Мои тревоги тронули его сердце! - И грустно, трогательно было
видеть, как он рад этому.

* * *

На второй день восьмой луны - совсем скоро после посещения нашей
усадьбы - государь прислал мне с дайнагоном Дзэнседзи ритуальный пояс,
который носят женщины в тягости.

- ...и приказал, чтобы мы не надевали траурных одеяний! - пояснил
дайнагон. Он был в парадном кафтане, слуги и стражники-самураи торжественно
разодеты. Я поняла, что государь нарочно поспешил с этим обрядом, чтобы все
свершилось еще при жизни отца. Больной очень обрадовался, приказал угостить
посланцев и всячески беспокоился, чтобы им был оказан Должный прием, но при
мысли, что он и хлопочет, и радуется, наверное, в последний раз, мое сердце