"Одри Ниффенеггер. Соразмерный образ мой " - читать интересную книгу автора

Она с тревогой наблюдала за мужем.
Тот стоял, закрыв глаза. И шевелил губами. Со стороны могло показаться,
будто он молится, но Роберт и Марика знали: это Мартин всего-навсего считает
про себя. С неба падали жирные снежинки, которые исчезали, едва коснувшись
земли. Над Хайгейтским кладбищем нависали мокрые ветви деревьев, а на
грунтовых дорожках под ногами чавкала слякоть. С могил то и дело взлетали
вороны: они садились на нижние сучья или, покружив в воздухе, опускались на
крышу диссентерской часовни,
Роберт тронул Мартина за плечо, и Мартин открыл глаза с таким видом,
будто его, спящего, растолкали пинками. Они пересекли двор, миновали проход
в центре Колоннады, поднялись по замшелым ступенькам и оказались на
кладбище. За ними плелась Марика. Остальные шли следом. На крутых каменистых
тропах было скользко. Все боялись оступиться. Никто не проронил ни слова.
Найджел, директор кладбища, стоял возле катафалка, еще более элегантный
и внимательный, чем обычно. Он встретил Роберта грустной полуулыбкой, словно
говоря: "К своим у нас отношение особое, верно?" Рядом с Найджелом стоял
приятель Роберта, Себастьян Морроу. Себастьян был владельцем похоронного
бюро; Роберт не раз видел его в деле, но теперь у Себастьяна будто открылись
запасы сочувствия и внутреннего достоинства. Он, можно сказать, дирижировал
церемонией без единого жеста и слова; в нужный момент его взгляд просто
останавливался на ком-нибудь из присутствующих, указывал на необходимый
предмет - и все, что положено, совершалось само собой. Себастьян был в
костюме цвета маренго и хвойно-зеленом галстуке. Уроженец Лондона, он
появился на свет в семье выходцев из Нигерии; темная кожа выделяла его среди
присутствующих и в то же время делала почти незаметным в тенистых
кладбищенских зарослях.
У катафалка собрались носильщики.
Все терпеливо ждали, а Роберт в одиночку зашагал по главной аллее к
родовому склепу Ноблинов, сложенному из плит известняка. Над входом была
высечена только фамилия. Позеленевшую от патины медную дверь украшал
барельеф с изображением пеликана, кормящего детеныша собственной кровью, -
символ Воскресения. Проводя экскурсии по кладбищу, Роберт нередко
демонстрировал этот барельеф туристам. Сейчас дверь была распахнута.
Невдалеке, у гранитного обелиска, стояли наготове могильщики, Томас и Мэтью.
Поймав его взгляд, они кивнули и приблизились.
Роджер помедлил у входа в тесный склеп. Внутри находились четыре
гроба - родителей Элспет, а также бабки с дедом, - да еще клочья пыли,
скопившиеся в углах. На выступе, куда предстояло водрузить гроб Элспет,
белели две опоры. Вот и все. Роберту почудилось, будто из склепа, как из
ледника, на него дохнуло холодом. Ему даже мнилась некая сделка: кладбище
заберет у него Элспет, а взамен... трудно сказать. Но что-то определенно
даст взамен.
Вместе с Томасом и Мэтью он вернулся к месту стоянки катафалка.
Согласно правилам наземного погребения, Элспет хоронили в свинцовом гробу,
который оказался совершенно неподъемным. Роберт подставил плечо наравне с
носильщиками; когда они примерялись, чтобы опустить гроб на опоры, возникла
заминка. Такому количеству людей в склепе было не повернуться, а гроб
почему-то вырос до непомерной величины. В конце концов управились. В тусклом
дневном свете гроб поблескивал темной дубовой обшивкой. Носильщики гуськом
вышли, а Роберт остался в одиночестве и, немного сутулясь, прижался ладонями