"Николай Никандров. Рынок любви (1.07.06]" - читать интересную книгу автора

отдохновение для глаза после дневных конторских трудов. А у этой волосы еще
интереснее, оранжевые, как кожура апельсина... И все это разнообразие, все
это богатство мира, созданное Богом для человека, проходит мимо него и будет
проходить, потому что он сидит, как старик, при крепленный с того
злополучного дня к своей Вале. Что же такое, в конце концов, его Валя? Что в
ней такое есть и чего в ней такого нет?
"Самое большое удобство моей связи с Валей состоит в том, -
припоминалось ему вдруг с радостью, - что я в любой момент, без объяснения
причин, могу порвать с ней. Полная свобода отношений. Как найду другую,
лучшую, так и порву с ней. Вот сейчас познакомлюсь с этой наивной
мордашечкой, с этим утенком с книжками, что так уютно сидит напротив меня в
трамвае, разговорюсь с ней, а вечером уже могу дать отставку Вале. Она у
меня "на пока". А "на пока" она идеально хороша. Она так ценит меня, так
крепко держится за меня, что в отношении безопасности для здоровья тут
полная гарантия, а это пока что самое главное..."
Но иногда покой Шурыгина ни с того ни с сего внезапно прорывался
припадками странного беспричинного ужаса. Его вдруг охватывал безумный страх
за себя, за свое здоровье, за свою жизнь. И где бы он в тот момент ни
находился, днем ли, ночью ли, стремительно, как помешанный, мчался он оттуда
прямо к Вале.
- Идем сейчас к доктору!
- Зачем?
- Освидетельствоваться.
- Кому?
- Тебе.
- Ты с ума сошел!
- Говорю, идем.
- Но я уже легла спать.
- Ничего, одевайся, пойдем.
- Ни за что не пойду!
- А-а, раз не хочешь идти, значит, больная, значит, зараженная, первое
доказательство!
- Тише ори. Дети услышат. Ненормальный. Погоди, я оденусь - и выйдем на
улицу...
Они выходили на улицу, и тут Валя отчитывала его как следует.
- Ты иди, если тебе надо, а я не пойду! - решительно заявляла она в
заключение. - Может быть, тебе это и надо, я ведь не знаю, где ты бываешь
пять дней в неделю, а мне это не нужно, я здоровая, я от детей никуда не
отхожу, можешь спросить у соседей.
- Ты тише кричи, прохожие оборачиваются.
- Ничего, пусть оборачиваются, раз ты такой!
В конце концов Шурыгин несся на освидетельствование один.
Он рассказывал доктору, что не так давно сошелся с одной очень
порядочной, хотя и подозрительной женщиной, имеющей трех детей, старшая из
которых учится... Он просил доктора хорошенько осмотреть его, нет ли на его
теле каких-нибудь признаков страшного заболевания. Доктор осматривал
бухгалтера, ничего не находил, улыбался, ласково и насмешливо успокаивал
его, как отец ребенка, и говорил, качая головой:
- А сколько таких ложнобольных в течение дня прибегает ко мне! Боятся,
а грешат. Жениться надо, милостивый государь, жениться!