"Николай Никандров. Любовь Ксении Дмитриевны " - читать интересную книгу автора

II

- Ксения Дмитриевна! Дорогая! Наконец-то! - приветствовала гостью
рослая, одутловатая, важная на вид, седовласая дама в очках, кормившая с
крылечка дачки кур. - Давно пора, давно! - поцеловалась она с Ксенией
Дмитриевной, держа в одной руке старый умывальный таз с просом, а другой
обнимая вокруг шеи молодую женщину. - Совсем забыли нас! Нехорошо так
делать, нехорошо! Но лучше поздно, чем никогда!
- Я много раз порывалась к вам, Марья Степановна, но все не удавалось
собраться, - проговорила Ксения Дмитриев на, тронутая теплой встречей. - Вы
знаете, как разбрасывает Москва?
- Чего же мы тут стоим? - хорошо улыбнулась ей под стариковскими очками
Марья Степановна и выплеснула курам из дырявого таза остатки проса. -
Тип-тип-тип... Пройдемте в комнаты.
Они поднялись по ступенькам на крыльцо дачки. Вся дач ка - бревенчатая,
с затейливой резьбой, с мезанинчиком в два крохотных оконца - походила на
игрушечный домик в русском стиле из кустарного магазина.
- Очень хорошо, что пришли, очень хорошо, - обняла хозяйка гостью за
талию и пропустила ее вперед себя в дверь. - А то к другим ко всем, слышим,
заходите, а к нам нет. Думаем: не обиделись ли вы на нас за что-нибудь?
- Что вы, Марья Степановна, - проговорила гостья с не естественной от
вечной внутренней боли улыбкой. - Разве я могу когда-нибудь обидеться на
вас? Вы были самая близкая подруга моей матери, знаете меня с пеленок.
- Да, да, - вздохнула Марья Степановна, уже войдя в полутемную
комнату. - Ваша покойная матушка, умирая, завещала мне заботиться о вас. И я
всегда рада, чем смогу, помочь вам.
- Благодарю вас, Марья Степановна, благодарю, - повторяла растроганно
гостья и после яркого уличного света приглядывалась к полупотемкам низкой
комнаты.
- Боречка, поздоровайся, Липочка, поздоровайся, - наставительно
произнесла Марья Степановна, проходя мимо своих внучат, мальчика лет восьми
и девочки лет пяти, нагорбленно сидевших с широко раскинутыми локтями за
большим столом в столовой.
Боря, с желтым костлявым лицом и мутными глазами, держал в левой руке
вырезанного из старого журнала Илью Му ромца на коне, а в правой ножницы с
обломанными концами, похожие на рачьи клешни.
При приближении к нему незнакомой дамы в зеленой шляпке он ножницы из
правой руки лениво переложил в зубы, а руку с вялой сырой кистью нехотя
подал со своего места гостье.
- Встать надо! - прикрикнула на него бабушка, возмущенная его
сонливостью. - Липочка, а ты? - тотчас же обратилась она к маленькой, ниже
стола, девочке. - Боря уже поздоровался, и ты должна!
Липочка, остриженная под монашка, с ярко-пунцовыми, точно
намалеванными, щечками, с живыми зверушечьими глазками, порывисто соскочила
со стула, сделала несколько тверденьких шажков к гостье и молча подала ей
без всякого пожатия выпрямленную, как деревяшка, руку.
- А что надо сказать? - с гордым видом спросила бабушка, необычайно
довольная внучкой.
Внучка набрала полный животик воздуху, выпучила в пространство