"Юрий Никитин. Далекий светлый терем (Из сборника "Далекий светлый терем")" - читать интересную книгу автора

Уже одетый, опаздывая, так и не позавтракав, зато всласть
натосковавшись о чистом и прекрасном мире и незагаженной природе, чистом
не6е, он в злобе выключил телевизор, рванув за шнур так, что едва не
выдернул вместе с розеткой.
Солнце палило вовсю, стараясь в авральную неделю августа освоить все
солнечные лучи, отпущенные на лето. Каменные ульи накалились, от них несло
жаром.
Он шел, с отвращением чувствуя, что из мегаполиса не вырваться. Уже
не старый пленочный город, ныне население разнесено на три мегаэтажа:
вверх дома и эстакадное метро, на плоскости - улицы и площади, внизу -
подземные переходы, метро...
И во всех трех измерениях полно людей. Ими запружены улицы, переулки,
они давятся на перекрестках перед красным светом, а в это время по шоссе
вжикают в несколько рядов автобусы, троллейбусы, машины - все под завязку
набитые людьми.
В троллейбусе он застрял на площадке, не сумев продраться в тихий
угол. Жали отовсюду, он до судорог пружинил мускулы, чтобы не раздавили.


На втором этаже всем телом, кожей, кровью ощутил чужую и даже
враждебную ему жизнь. Узкий коридор мертво сиял гладким металлом и
пластиком, под ногами звенело что-то ненатуральное, с белых безжизненных
дверей кабинетов немигающе смотрели пластмассовые квадратики с глазами
цифр.
Кабинет Романа был в носке сапожка: боковом ответвлении коридора, и
Всеволод всякий раз приближался с тайной опаской, сворачивал по широкой
дуге, чтобы не встретиться с чем-то страшным, механическим, хотя и знал,
что ничего такого в институте нет, но уж очень неживой здесь коридор,
стены, потолок, даже воздух неживой, словно его нет вовсе!
Он стукнул в дверь, подавляя щемящее чувство неправильности, будто
уже сделал что-то нехорошее. Над самым ухом металлический голос рявкнул:
- Идет эксперимент. Кто и по какому делу?
- Роман, это я, - буркнул Всеволод. Динамик всегда заставлял его
шарахаться, нервно коситься по сторонам: не хватало, чтобы видели, как он
пугается говорящего железа.
Дверь бесшумно уползла в стену. В глубине круглого, блещущего
металлом зала горбился пульт, словно бы и без него голова не шла кругом от
циферблатов, индикаторов, сигнальных лампочек, табло, экранов, которыми
густо усыпаны стены от потолка и до пола.
Роман поднялся, пошел навстречу. Всеволод напрягся. Он всегда
напрягался, когда Роман поворачивал к нему худое нещадное лицо. Роман тоже
был из металла, циферблатов, конденсаторов - даже в большей степени, чем
его зал машинных расчетов, во всяком случае, Всеволод воспринимал его
именно так и потому невольно трусил в обращении.
- Привет-привет, - сказал Роман первым.
Он коротко и сильно сдавил кисть, поднял и без того вздернутый
подбородок, указывая на кресло. Всеволод опустился на пластиковое сиденье,
настолько гладкое и стерильное, что любой микроб удавился бы от тоски.
- Ты по поводу Лены? - спросил Роман.
Он стоял на фоне циферблатов, дисплеев, такой же четкий,