"Нико Лаич. Мать (Советско-китайская война за остров Даманский) " - читать интересную книгу автора Мать вся замерла, её сердце перестало биться - сейчас прозвучат эти
страшные слова... "ПАЛ СМЕРТЬЮ ХРАБРЫХ". Её сознание отделилось от тела, и она наблюдала за собой как-то со стороны - сильно ссутулившаяся женщина в окружении двух здоровых дородных мужчин. Сперва Мать не поняла, что произошло. Она снова оказалась в своём теле и недоумевающе смотрела на подполковника, речь которого стала обычной человеческой. Она даже переспросила его: - Что Вы... что Вы сказали? Офицер опять повторил: - Ваш Сын попал во вражеский плен. - Что, что:? На помощь военному пришёл его спутник с азиатской внешностью. Он сунул под нос потрясённой женщине удостоверение с красными корочками. Мать едва успела разобрать - майор госбезопасности Кванг. Немного отстранёно она удивилась такой странной фамилии. - Владислава Тимофеевна, Ваш сын - сержант Полянский совершил воинское преступление. Выполняя важное задание командования в тылу врага, он со своей разведгруппой попал в окружение и сдался в плен противнику. Кванг выждал паузу, внимательно наблюдая за лицом Дракошиной. Но оставалось безучастным. публичным отказом от сына, как предателя Род: - Нет! - резко перебила его Мать. Подполковник Кемкин смущённо отвернулся в сторону. Майор госбезопасности притворно вздохнул: - В таком случае, Вы не оставляете нам выбора. Вы будете арестованы, как член семьи военного преступника. Он подал сигнал рукой. Из тени деревьев появились два крепких молодых человека в одинаковых костюмах и с одинаковыми лицами. Один из них достал из кармана наручники. Второй - большой пистолет. Майор ожидал, что эта угроза окажет нужное воздействие на Дракошину. Но Мать отрицательно мотнула головой: - Нет! Кванг раздражённо скомандовал: - Арестовать её! Тяжёлая сталь наручников хищно защёлкнулась на тонких материнских руках. Теперь Мать ожидал скорый, но справедливый советский суд и долгие и тяжёлые испытания в исправительно-трудовых лагерях, но душа её пела от счастья - её Сын был жив. А предать Сына Мать никогда не могла. |
|
|