"Элла Никольская. Русский десант на Майорку (криминальная мелодрама в трех повестях, #1) " - читать интересную книгу автора

научно-популярного журнала. Я у них постоянный автор, статья стояла в
редакционном плане, но я их подводил: статья существовала в виде несвязных
отрывков, не оставалось времени сесть и написать как следует, и я решил
продиктовать машинистке. Старая наша заведующая машбюро Марья Петровна даже
руками на меня замахала: и не говорите, и не просите, все заняты!
- Заплачу, Марья Петровна, - наклонился я к её уху. Это всегда
помогало - выкраивался час-другой у какой-нибудь машинистки, пара рублей им
всегда кстати. Тут же - ни в какую. Доклад директора печатают по частям,
завтра конференция.
- Хотя у нас вон новенькая, - вспомнила она, когда я уж уходить
собрался. - Ей мы доклад не дали, все равно без толку, она пока не умеет,
печатает еле-еле и ошибок тьма.
Мне было все равно, лишь бы как-то отпечатать, журнальная редакция -
не книжная, возьмут мои пять страниц и с правкой.
Новенькая сидела в углу, что-то там обреченно тюкала двумя пальцами.
Выслушав распоряжение Марьи Петровны, смутилась. Я заметил только, что она
светловолоса до нельзя, почти альбинос, и краснеет мучительно.
- Вы, Зиночка, позвоните мне в отдел, когда работу закончите, -
попросил я, - Если вам удобно, я продиктую.
Позвонила она только в половине шестого, когда все уже по домам
собирались. Я ждал, что она попросит отложить до завтра, но она тихим
голосом сказала, что готова задержаться. Помню, ещё добавила:
- Я бы домой взяла, но у меня машинки нет.
Сидели мы с ней часов до восьми. Проще, наверно, было самому сесть за
машинку, но жалко стало белесую бесцветную девчонку с неловкими руками. То
лист не так вложит, то каретка вдруг ни с места. Справедливости ради
следует сказать, что и машинку ей уделили не просто старую даже, а полную
развалину, едва живую. Кое-как дотюкали мы до конца, я её каждый раз, когда
она попадала не по той букве, уговаривал, чтобы не расстраивалась, я сам
поправлю, а она хваталась за ластик или вообще норовила вынуть лист и
начать все заново.
Словом, когда мы вышли из института, спешить было некуда: редактор,
конечно, давно уже дома, завтра с утра я ему позвоню и занесу статью.
- Пойдемте где-нибудь поужинаем, - предложил я девочке, - Вы из-за
меня задержались, проголодались, наверно...
Я сказал это только потому, что от предложенного мною трояка она
решительно отказалась, а вид у неё был измученный. Не то, чтобы голодный
или усталый, а прямо-таки вымотанный. Мне она не понравилась - то есть, не
заинтересовала. Не в моем вкусе. К тому же я не демократичен: завести
интрижку с машинисткой, да ещё такой молоденькой - это не для меня; на моем
счету таких "побед", слава Богу, не числилось... Я, признаться, люблю с
женщинами поговорить, это входит в понятие "заниматься любовью"...
Словом, предложил я ей пойти в ресторан, потому что сам был голоден, а
в холостяцком моем дому хоть шаром покати, я частенько ужинал в ресторанах.
И подумал, что для девочки это послужит маленьким развлечением, а для меня
возможность расплатиться с ней за сверхурочную работу. Вот так мы и
оказались в "Балчуге" - и столик отдельный, удобный отыскал знакомый мэтр,
и принесли быстро меню, а затем и заказ, я сам все выбрал.
Ну и надо же было о чем-то разговаривать, я её спросил, москвичка ли
она и кто по специальности - не машинистка же в конце концов, это сразу