"Элла Никольская. Русский десант на Майорку (криминальная мелодрама в трех повестях, #1) " - читать интересную книгу автора

именно после этих её слов порвал листок. Много позже спросил ее: "Ты правда
готова была сделать это?". Ответ был странный: не знаю...
Да и вообще много несообразностей происходило в моей семейной жизни,
только я их почему-то не замечал. Женился, к примеру, на детдомовке, а она
оказалась искусной хозяйкой, и ни разу я не поинтересовался, где она
ухитрилась научиться тому, чему нынче и в приличных семьях научить не
умеют? Теперь-то понятно: Пака-кореянка, служившая в молодости у
белоэмигрантов, научила свою воспитанницу салфетку складывать, стол
сервировать, объяснила, что с чем едят и что с чем пьют, и как гостей
принимать, и как мужа провожать на службу и встречать по вечерам: всегда
улыбкой и поцелуем, а ужин скворчит на плите...
Я будто в прошлое окунулся - мама подавала мне завтрак и принимала
тарелки, и провожала до дверей. И эта девочка тоже - я только умилялся, нет
чтоб задуматься. Погрузился будто в теплую ванну, и радовался комфорту и
тому, что кончилась холостяцкая жизнь, которая всегда была не по мне, хотя
имела свои прелести.
А задуматься, выходит, стоило. Коньков, знай он все это, насторожился
бы. Но его другое интересовало: как это я любовника проглядел, неужто
так-таки ничего не замечал? Но на глумливые его расспросы и отвечать-то не
стоило.

ГЛАВА 3. ИЗБРАННИЦА

Когда-нибудь, когда-нибудь... Мне предстоит давать показания. В
милиции, полиции - как уж выйдет. Потому что сколько веревочка не вейся, а
кончику быть... Я гоню эти мысли, но иногда репетирую про себя: вот сижу я
в каком-то помещении, где только стол и скамья, а окна высоко под потолком,
на мне серое платье вроде халата. И я рассказываю, рассказываю, человеку,
сидящему напротив за столом, свою историю. Каким он окажется, этот человек,
поймет ли меня? Заметит ли в моем рассказе - верней, в моей жизни ту точку,
тот день, когда у меня появился выбор? Это самые главные моменты - когда
оказываешься перед выбором, и надо немедленно решать, выбирать дорогу, и от
того, куда повернешь - как в сказке - зависит очень многое, может быть,
даже вся жизнь... У меня таких случаев было несколько - но заметит ли их
тот, кто возьмется решать мою судьбу? Если и правда - сколько веревочка не
вейся, а придется отвечать за содеянное?
Я репетировала свою исповедь - то с самого начала, то с того дня,
когда Господь подарил мне, своей избраннице, вторую попытку. Но этот
несравненный дар обошелся непомерно дорого моей единственной подруге: чтобы
я смогла этот дар получить, ей пришлось умереть...
...Я бежала так быстро, опередила всех, кто, услыхав истошный вопль
"Пожа-а-ар!", бросился к горящему корпусу. Я даже не успела положить
обратно на рычаг телефонную трубку, и, должно быть, она ещё долго
раскачивалась на шнуре, а Зина все повторяла:
- Грета, здесь дым, дым, нам отсюда не выйти, Грета, это конец, дверь
загорелась уже...
Я так бы и влетела, как бабочка, в огонь, но кто-то в милицейской
форме, с обвязанным до глаз лицом схватил меня, крутанул, отшвырнул назад:
- Куда? Безумная!
Собственного голоса я не узнала, не голос, а хриплый визг: